Преемник Лаури Леэзи сел за рояль маэстро и начал играть

25. jaan. 2019 - Преемник Лаури Леэзи сел за рояль маэстро и начал играть kommenteerimine on välja lülitatud

Peeter Pedak. Foto: Raivo Juurak

«Если обычно мир иногда кажется слегка безнадёжным, то в школе никогда не гаснет надежда на лучшую жизнь и появление в ней лучших же людей», – сказал в интервью Сирье Пярисмаа бывший дипломат и нынешний директор Французского лицея Пеэтер Педак. По его мнению, изменились не дети, а их родители и учителя.

Как прошлое первое полугодие? Вы, выпускник лицея, вернулись в свою родную школу. Она необычна, потому является «школой Лаури Леэзи». Знание этого сковывает вас или, наоборот, окрыляет?

Я никогда не соревновался в жизни, не был спортивным. Я стал директором, чтобы школа смогла продолжить свою работу и чтобы в ней сохранилась атмосфера, которую я обожаю. В этом нашем мире боготворят искусство и культуру. Это одна из немногих авторских школ в Эстонии, которую один человек создал по своей руке. Когда-то такими были Треффнер и Вестхольм, а сейчас – Лаури Леэзи. В каком-то смысле художественное произведение уже готово, вот только жизнь вокруг нас всё время меняется. По этой причине творение нужно постоянно воссоздавать. Я ведь ученик Лаури Августовича, который приходит в лицей каждый день и даёт один урок. Это скорее придаёт сил и окрыляет.

Он вам в ящике стола оставил конверт с какими-либо советами?

А то! В столе, например, записка с рекомендацией, как реагировать на звонки журналистов: «Отправьте, пожалуйста, своей вопрос по электронной почте!».

Я очень благодарен и уверен в том, что сейчас – лучшее время в моей жизни. Лицей спасал меня от «жестокого мира» уже дважды. В первый раз тогда, когда я поступал в гимназию, а во второй раз – именно сейчас. Изнутри наша школа ещё краше, чем снаружи.

Если обычно мир иногда кажется слегка безнадёжным, то в школе никогда не гаснет надежда на лучшую жизнь и появление в ней лучших же людей. Дети симпатичны. Как биологический вид они не изменились. Изменились, скорее, родители и учителя, которые хотят воспитывать и обучать их по-другому.

В какой степени школа является вашим собственным зеркалом?

Похожих на меня учеников хватает. Приятно пытаться помогать другим. Помню, как я сам испытывал когда-то схожие проблемы. Когда кому-то кажется, что его обижают, то я говорю обиженному, что выйти из замкнутого круга может только он сам. Когда я учился в гимназии, то не был жертвой травли, но в основной школе всё-таки был. Важнее всего не допустить возникновение чувства безысходности и загнанности в угол. Всегда можно что-то предпринять.

Большим плюсом нашей школы является то, что в ней не травят желающих учиться. Поэтому одной напряжённостью в лицее меньше.

Если же сравнить различные поколения учеников, то кажется, что современные школьники – это свободные люди. К рождественскому концерту каждый класс должен был подготовить зарисовку одного из десятилетий в истории Эстонии. Восьмой класс, в котором мне довелось замещать классного руководителя, сделал постановку о Поющей революции. Я посмотрел, как ребята распределяли между собой роли. Двое читали стихи Бетти Альвер, парни покрепче танцевали, остальные пели. Никто ничего не стеснялся и ни над кем не подшучивал.

Я сказал им, что их сценка была о восстановлении Эстонией своей независимости и что потому-то мы и боролись за свободу, чтобы они могли так вот свободно жить и самовыражаться.

Дети приняли нового директора и приходят к вам. С радостями или, скорее, с проблемами?

С идеями в том числе. Наше спортивное здание соединено с основным при помощи тоннеля. Школьники предложили открыть в тоннеле галерею современного искусства. Репродукции на стенах лицея заканчиваются сейчас эпохой Пикассо. Хотелось бы знать, что было в истории искусства после него. Лицеисты и предложили, что когда они поедут всем классом за рубеж и купят там картины, то потом вставят их в рамки и припишут к ним текст. Такую инициативу определённо стоит поддержать. Подумаем, как воплотить её в жизнь.

Есть у нас и проблемы. Например, ребёнок получил плохую оценку и говорит, что во время контрольной работы он хоть и не разговаривал с соседом, но ему всё равно поставили единицу. Обсуждаем тогда сообща, как эта ситуация выглядела с точки зрения учителя. Посоветовал поговорить с преподавателем – может, удастся договориться? В большинстве случаев педагог протягивает ученику руку помощи.

Коллектив принял вас сразу?

Кажется, да. Один учитель эстонского языка сказал, что у нас получилось как в романе Таммсааре «Хозяин усадьбы Кырбоя» – сами вырастили себе нового хозяина. Рано или поздно все смиряются с переменами. Шоковой терапии я коллегам не устраивал.

Что вы будете делать по-другому, чем Леэзи?

С виду я, быть может, несколько мягче своего предшественника. Думаю дольше перед тем, как отреагировать на что-то. По принципиальным же вопросам расхождений нет. С необходимостью поддерживать порядок в таком масштабе пришлось столкнуться впервые, однако в роль директора я вжился довольно быстро. Я стал следить за дисциплиной даже в театре, кино и на улице. Это черта всех педагогов, в некоторой степени даже гражданская смелость. Укорять нехорошо, но делать замечания и призывать к порядку стоит гораздо чаще.

Вы и внешне столь же элегантны, как и Лаури Леэзи.

Костюм – часть роли. На чём ещё воспитывать детей, как не на личном примере? В классическом здании нашего лицея царит классическая же рабочая атмосфера. Чтобы её поддерживать, нужно прилично выглядеть. Джинсы рабочую атмосферу не создают.

Зачем эстонцу владеть французским?

Французский язык открывает дверь во французскую культуру и немного другой образ мышления: свободный, творческий и игривый. Даже философы у французов несколько игривы. По этой причине я полагаю, что язык нужно учить через культуру.

Французский язык перестал быть языком международного общения и вряд ли будет им в будущем. Его изучение в школе даёт определённую базу и расширяет кругозор.

Почему родители отдают своих детей во Французский лицей?

Очень надеюсь, что французский язык – не единственная мотивация. На первом месте стоит рабочая и безопасная атмосфера. Родители хотят быть уверены в том, что детям в школе хорошо, что они смогут тут учиться без стеснения и травли, а также стать частью европейской культуры. Конечно же, родители думают и о будущем своих потомков. В любом случае, наши выпускники выбиваются в люди, а их любовь к культуре становится для них большим подспорьем. В жизни может быть много проблем, искусство же даёт утешение.

Насколько вам самим в работе пригодился французский язык? Насколько хорошо им владеете?

Когда я начал работать в Страсбурге в эстонском представительстве Европейской комиссии, то с момента окончания мною лицея прошло 11 лет. Пытаясь поддерживать знание языка на хорошем уровне, я ходил на различные курсы, однако вся база, начиная с произношения, которое я считаю очень важным, была заложена в школе. Довольно быстро мой французский снова стал активным.

Когда в нашу школу приходят франкоязычные гости, то мы общаемся с ними на их же языке. Каждый день я на нём не говорю. Для меня первым иностранным языком был английский язык. За ним последовали французский, русский, немецкий и другие.

Какие лицейские традиции для вас важны?

Торжественные акты проходят у нас в форме спектаклей. Мы совместно посещаем театры и концерты. Самое же важное для меня – это наличие связи между поколениями. Старшие заботятся о младших и организуют для них мероприятия. Сохранение единой основной школы и гимназии является для нас вопросом первостепенной важности. Их разделение привело бы к огромным потерям.

Надеюсь, что в Таллинне не начнут ничего радикально ломать. Я не вижу, что это было бы кому-то на руку. Мы были благодарны за возможность продолжить свою работу, к качеству которой претензий пока не поступало.

Французский лицей – это элитная школа?

Мне было бы приятно, если применительно к нам такой эпитет не использовался. Он оскорбителен, вызывает чувство неловкости и противопоставляет людей друг другу. Важно, чтобы были общегородские школы, в которые могли бы подавать заявление все желающие. Наш лицей сначала стал хорошим, и уже только потом возникла конкуренция между поступающими в него. В 1992 году, когда школа была восстановлена, никто вообще не знал, достигнет ли она своего довоенного уровня. Лаури Леэзи и другим «реставраторам» лицея удалось наладить работу школу настолько хорошо, что родители стали ей снова доверять.