Учительская газета, 10 мая 2019

10. mai 2019 - Учительская газета, 10 мая 2019 kommenteerimine on välja lülitatud

„NITŠEGO NE PONIMAJU!“, НО ДЛЯ ПАНИКИ ПОВОДА ВСЁ-ТАКИ НЕТ

«Не надо делать из всех эстонцев, если они того не хотят!», – заявила в интервью главному редактору «Учительской газеты» Хейки Раудла завуч Кехраской гимназии и председатель правления Эстонского общества преподавателей родного языка Кая Сарапуу. По её мнению, преодолевать языковые барьеры отлично помогает достижение общих целей.

Волна глобализации накрывает в том числе и Эстонию, но несмотря на это, наши лидеры общественного мнения верят (по крайней мере, на словах) в то, что и в 2035 году жители нашей страны будут использовать в качестве языка обучения, общения, делопроизводства и информирования, а также рабочего языка, преимущественно эстонский язык. Система образования станет единой и дети будут учиться на эстонском языке уже с детского сада. Это уменьшит сегрегацию учебных заведений по национальному признаку и повысит конкурентоспособность детей в будущем.

«Величайшим вызовом для школ, которые призваны объединить учеников различного культурного происхождения и разговаривающих дома на разных языках, является создание новой школьной культуры и сплочение родителей в единые коллективы», – прописано в новой стратегии эстонского образования.

Кехраская гимназия присоединилась к программе языкового погружения и, начиная с 2013 года, в ней практикуется раннее языковое погружение. Мы поговорили об интегрированном обучении, эстонском языке и сотрудничестве с иноязычными родителями с завучем Кехраской гимназии и председателем правления Эстонского общества преподавателей родного языка Каей Сарапуу, имеющей 35 лет стажа преподавания эстонского языка и литературы.

Тема перехода на эстонский язык обучения, несомненно, актуальна и в Кехра, в котором живёт много иноязычных учащихся и семей. Как переход на эстонский язык обучения будет осуществлён в вашей школе?

Метод языкового погружения используется в наших первых классах уже шестой год подряд. Это означает, что все предметы преподаются на эстонском языке по методу интегрированного предметного и языкового обучения. Учащиеся русского происхождения могут изучать свой родной язык начиная со второго класса с целью научиться на нём читать и писать.

Кстати, это две большие разницы – применять методику интегрированного обучения в Кехра или, например, в Нарве, где совсем другая среда. В Кехра языковая среда за стенами школы преимущественно эстоноязычная, и поэтому от учеников ожидают повышенных результатов.

Учебная программа для гимназий не делает больше разницы между учащимися из русских и эстонских школ. Учась в гимназии, можно тоже брать больше уроков русского языка, чтобы поддерживать его знание на должном уровне.

А иначе исчезнет идентичность?

Да, этого не хотелось бы. Мы скорее за множественную идентичность, которая обогащает людей. Не нужно делать из представителей других национальностей эстонцев, если они сами того не хотят. Если же хотят, то… почему бы и нет.

Общаются ли эстонские и русские учащиеся друг с другом за пределами школы?

Они общаются в музыкальной и художественной школе, а также в спортивных секциях. Обычного же ежедневного общения всё-таки маловато. Во время перемен видно, что группы эстонских и русских ребят держатся порознь. Они могли бы чаще общаться друг с другом, и наша задача – склонять их к этому в максимальной степени. В то же время я заметила, что сидящие в школьной столовой за одним столом ученики общаются друг с другом то на эстонском, то на русском языке. Это-то и замечательнее всего, что все владеют обоими языками.

Как вы оцениваете «состояние здоровья» эстонского языка в общеобразовательной школе?

В общих чертах его можно считать удовлетворительным. Наблюдается проявление беспокойства по поводу загрязнения языка. Однако сленговые слова входят в обиход и выходят из него по мере продвижения человека в жизни – сленг не может испортить язык.

Я заметила, что на перемене ученики общаются друг с другом на английском языке. Сначала я подумала, что вот, замечательно, что они практикуют английский, но потом испугалась – а вдруг они и дальше будут предпочитать общаться на английском вместо эстонского? Всё-таки я думаю, что не будут, потому что те, кто хочет практиковаться в общении на английском языке, владеют в достаточной степени и родным языком тоже, умея его беречь. Повода для паники нет.

А как ученики вообще относятся к изучению эстонского языка?

В общем-то хорошо. Кажется, для них он важен. Наверняка на отношении к нему сказывается необходимость сдавать государственные экзамены по эстонскому языку при окончании как основной школы, так и гимназии. При подготовке учащихся к экзаменам учителя проделывают громадный объём работы. Можно ведь сказать, что учёба ради экзамена и/или из-за необходимости его сдавать – это неправильный подход, тем не менее, экзамены нужны, потому что прикладывание усилий даёт результат, а результат свидетельствует об уровне знаний и умений.

Что ещё мотивирует учащихся изучать эстонский язык?

Основным мотиватором является педагог. Если учитель сам верит в то, что он преподаёт, то тогда он мотивирует своих учеников тоже. Что уж скрывать, оценки также мотивируют – отметки имеют вес, с хорошими оценками можно продвинуться дальше. В то же время понятно, что цель – не получить пятёрки, а добиться результатов в учёбе.

Больше всего ребёнка может мотивировать его семья. Мы пытаемся давать советы, каким образом дома обсуждать с ребёнком проблемы: не ругаться, а разговаривать, выявлять истоки проблем и находить решения. Страшнее всего то, что некоторые родители всегда против всего.

Мы принимаем в класс языкового погружения всех детей, родным языком которых является русский язык. В эстонские же классы попадают те ребята, которые владеют эстонским языком достаточно хорошо. Тем не менее, есть такие русскоязычные родители, которые хотят, чтобы их ребёнок учился непременно в эстонском классе. Когда их отпрыск перестаёт справляться с учёбой в нём, то они срываются и отводят его в другую школу, словно из упрямства. Возможно потому, что хотят сделать из них эстонцев или же являются т.н. сознательными родителями, которые понимают, что будущее детей, владеющих государственным языком, будет более безоблачным.

Что вас больше всего беспокоит, когда речь заходит об эстонском языке? На что стоит больше всего обратить внимание общества?

От работников сферы обслуживания и медицинского персонала я бы ожидала лучшего знания эстонского языка. Вообще-то, в публичном пространстве тексты и сообщения могли бы быть написаны на грамотном, проверенном и чистом эстонском языке. Иногда у меня возникает вопрос, почему ту или иную рекламу не снимают с эфира, несмотря на наличие в ней явного ляпсуса. Все материалы, которые связаны с обучением и проведением тренингов, должны быть переведены на эстонский язык, слайды для презентаций в том числе.

Должны ли преподаватели других дисциплин также обращать больше внимания на эстонский язык?

В нашей школе преподаватели делают это, подчёркивая слова с ошибками, которые ученики позднее должны будут исправить. Это важно, потому как уроков эстонского языка в течение одной недели слишком мало.

Расскажите о выдающихся достижениях Эстонского общества родного языка за последнее время.

Заслугой общества является постоянное сохранение в повестке дня темы преподавания родного языка и литературы. Мы сотрудничаем со всеми, кто оказывает влияние на преподавание и изучение эстонского языка.

В конце 2017 года до рабочей группы по подготовке к госэкзаменам при обществе родного языка неожиданно дошла информация об изменениях, внесённых в инструкцию по проведению экзамена. Согласно руководству на экзамене по эстонскому языку больше не должна была оцениваться грамотность учащихся. Общество сумело отстоять свою точку зрения, и орфография будет оцениваться на госэкзаменах в этом году тоже.

При поддержке Министерства науки и образования обществу удалось сохранить мотивационные пособия для организаторов ежегодных региональных отборочных туров олимпиады по родному языку. Проведение отборочных туров очень важно, потому что элитным школам было бы проще договориться между собой, кто будет соревноваться в финальном туре, – это позволило бы многим лингвистически одарённым учащимся почувствовать, что такое успех, и, к тому же, сподвигнуло бы их заниматься эстонским языком.

Заслугой можно считать и организацию встреч с эстонскими писателями в школах в рамках проекта «Урок литературы с писателем», который два года назад переименовали во встречи на «Литературном перекрёстке».

Достижением являются издания общества, которые заполняют собой пробелы в методике целостного анализа литературного произведения, а также издание трудов одного учителя-методиста.

Показателем успешности организации является также увеличивающееся число её членов. В минувшем году в неё вступило 35 новых членов, т.е. почти 3% от целевой группы нашего общества. Радует также многочисленность участников на мероприятиях, которые объединение провело в 2018 году. Это значит, что нам доверяют.

Согласно новой стратегии развития образования и науки эстоноязычное образовательное пространство станет единым. К тому же, принцип единой школы будет действовать начиная с детского сада… Какие препятствия вы предвидите при достижении этой цели и как их устранить?

Хотелось бы сказать, что проблем нет. Единый эстоноязычный детский сад необходим для того, чтобы все семилетки имели равные возможности на старте своего школьного пути. Почему бы в Эстонии всем детям ещё в детском саду не подготовиться к учёбе в эстоноязычной школе? Зачем детей дошкольного возраста делить на группы в зависимости от их родного языка, а потом пару раз в неделю играть в эстоноязычную школу?

Я не верю, что детский сад в состоянии испортить иноязычных детей, если у них дома всё в порядке с родным языком. Дефектом, скорее всего, можно назвать ситуацию, при которой живущий в эстонском обществе человек не понимает языка своей страны. Если приходящие в школу дети будут владеть эстонским языком для того, чтобы приступить к изучению математики и природоведения, то в будущем не придётся открывать классы языкового погружения. У тех же родителей школьников, которые утверждают, будто их детей лишают гарантированного конституцией права на получение образования на эстонском языке, станет одной проблемой меньше.

Каким образом вовлечь родителей иноязычных детей в сферу эстонского образования, чтобы они смогли оказать большую поддержку своим детям в процессе их обучения?

Таким же образом, как это делают со всеми родителями, – их нельзя лишать ответственности.

Мне ещё с 1990-х годов запомнилась фраза «Сначала образ мыслей, а уж потом язык». Мне кажется, эта мечта не сбылась. Ключевыми словами являются доверие и сотрудничество. Посещающие тренировки русские ребята говорят по-эстонски без акцента, потому что они играют с эстонскими детьми и тренировки проводятся на эстонском языке. Общая задача – это не выучить эстонский язык, а выиграть матч. Если бы только можно было позабыть о языковом барьере и сосредоточиться на совместном достижении целей!

Не владеющих эстонским языком родителей пугают любые перемены в школе, по причине чего они не способны сохранять спокойный тон ведения переговоров. Как правило, общение с ними начинается с фразы „Nitšego ne ponimaju!“. Их изумляет, когда им предлагают привлечь к беседе переводчика. Однако в стене сопротивления уже появилась трещина – ради детей нам следует понять друг друга, и должна сохраняться возможность общения на эстонском языке.

__________________________________________________________________________________

ИССЛЕДОВАНИЕ: ЧЕГО ХОТЯТ РАБОТНИКИ «ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ ФЕРМ», ОНИ ЖЕ УЧИТЕЛЯ?

Превращение школы в желанное место работы для будущих молодых и амбициозных просветителей является ключевым вопросом сохранения эстонского образования, а по сути, и устойчивого развития всего нашего общества. В этом уверены учёные Таллиннского университета Мати Хейдметс, Мерлин Линде и Кади Лийк.

Выборы позади. Жизни в Эстонии поставлен диагноз и даже выписаны рецепты, в том числе по развитию сферы образования. Чёткие очертания начинает принимать также новая «Стратегия образования – 2035». На фоне этого было бы уместно спросить у самих учителей, каковы их ожидания в отношении перемен, в которых нуждаются школы по всей Эстонии, а также во что стоит вкладывать силы и средства.

Весной как 2016-го, так и 2019-го года, центр образовательных инноваций Таллиннского университета провёл среди учителей исследование, в котором, помимо прочего, у педагогов спрашивали: «Что, по-вашему, в ближайшее время необходимо быстрее всего изменить в школах по всей стране?». Им не было предложено ни вариантов ответов, ни склоняющих в определённую сторону намёков. Каждый учитель мог написать именно то, о чём он думает и что чувствует.

В 2016 году в исследовании приняло участие 842 педагога из 32 школ, а в 2019-м – 2195 учителей из 65 школ. В выборку попали школы крупные и небольшие, городские и сельские, муниципальные и частные. Мы объединили все ожидания преподавателей по части перемен в десять тематических блоков.

Нагрузка и аудиторные занятия

Как в 2016-м, так и в 2019 году, самые ожидаемые перемены были связаны с содержанием и организацией ежедневной учебной работы. Мы назвали это «аудиторными занятиями». Многие из респондентов выступили за внесение изменений в учебную программу, из школы в школу повторялся призыв «Сократить объём учебной программы!». Учителя хотят изменить её содержание («Больше практического обучения», «Прекратить преподавать бессмысленные вещи»), а также они заинтересованы в более эффективной поддержке при её реализации («Больше помощников учителей и опорных специалистов»).

В особой поддержке педагоги нуждаются при работе с детьми, имеющими особые образовательные потребности (эст. HEV), а также при апробировании и взятии на вооружение новых методов и подходов: «Вместо знаний из учебника важны такие навыки, как умение общаться, учиться, выражать свои мысли и решать проблемы».

Актуальной и вызывающей беспокойство темой стало использование в учебных заведениях смарт-устройств и гаджетов. Часть учителей полагает, что они мешают учёбе («Использование смарт-устройств в школе надо запретить»), другие же видят в них возможность разнообразить свою работу и сделать её продуктивнее. Педагоги подчёркивают необходимость интегрированного преподавания предметов: «Следовало бы связать между собой различные дисциплины, а учебную программу переписать так, чтобы ученики проходили одинаковые темы по разным предметам в одно и то же время».

По мнению многих участников исследования, аудиторные занятия напрямую связаны с нагрузкой учителей. Если в 2016 году надежда на изменение нагрузки занимала в общем рейтинге четвёртую или пятую строчку, то в нынешнем году уже вторую. Ограниченность интеллектуальных ресурсов и чрезмерный объём должностных обязанностей существенно препятствуют внедрению более индивидуального и современного подхода к обучению. «Если нагрузка учителей была бы от 15 до 18 часов в неделю, то они успевали бы заняться каждым ребёнком», – ответил один из участников исследования.

Невнятными были предложения по уменьшению объёма учебной программы и нормированной нагрузки учителей («Государство не должно относиться к учителю как к лимону, который можно выжимать бесконечно»), понижению нагрузки учащихся («Нагрузка школьников непомерно большая»), а также уменьшению количества учеников в классе («Количество учеников в классе должно быть от 18 до 20»).

Деньги и реноме

Если аудиторные занятия лидировали в списке ожиданий в исследованиях обоих годов, то за три года изменилась вторая строчка рейтинга. В 2016 году её занимало всё, что связано с деньгами: финансирование школ и зарплаты учителей – «Учитель погружён в рутину бытовых проблем, поскольку ему не хватает денег». В исследовании 2019 года важность темы денег несколько уменьшилась – по всей видимости, свою роль сыграло повышение зарплат. Тем не менее, почти шестая часть педагогов и в этот раз сочла повышение зарплат самой важной переменой, которая должна произойти в школах нашей страны.

Ровно стольких же педагогов волновал вопрос престижности их профессии: «Авторитет учителей следует восстановить как в школах, так и во всей Эстонии в целом!». По мнению многих, статус преподавателей связан с размером их заработной платы и рабочей нагрузкой: «Своё реноме учителя формируют сами, нервные и переработавшие преподаватели не в состоянии создать о себе положительный образ». В повышении престижа своей профессии учителям видится инструмент, который привлечёт или не привлечёт в школы молодые кадры.

В то же время, репутацию формирует не только размер заработной платы, но и доминирующие в обществе установки. Критике со стороны учителей подверглось также освещение происходящего в школах в средствах массовой информации: «СМИ усиленно муссируют случающиеся в школах инциденты, не упоминая при этом о замечательных достижениях, коих всё-таки больше. Кто бы захотел работать в учреждении, о котором постоянно говорят плохо?».

В ходе проведения обоих исследований почти шестая часть педагогов указала на необходимость перемен в политике образования. Здесь снова повторяются три темы. Во-первых, поменьше реформ и реорганизаций, больше стабильности: «Следует прекратить бесконечную реорганизацию системы образования и позволить учителям спокойно выполнять свою работу!». Во-вторых, нужно отменить госэкзамены и рейтинги: «Любые рейтинги нужно незамедлительно отменить!», «Отмена госэкзаменов вернула бы смысл гимназическому образованию – фокус последнего года учёбы в гимназии смещён на предметы, по которым нужно будет сдавать госэкзамен, другие предметы и виды деятельности становятся вторичными». И, в-третьих, оживление конкуренции: «С директорами и учителями нужно заключать срочные договоры, чтобы можно было хоть как-то избежать застоя и привнести в школу (школьную систему) свежий ветер».

Дополнительные пожелания

Кроме т.н. больших тем, учителей интересовал также ряд более мелких тем. Среди них одной из самых интересных было всё, что связано с отношениями. Педагоги мечтают об улучшении отношений внутри коллектива («Директор мог бы поговорить со мной», «Учителя должны больше сотрудничать друг с другом»), об изменении родителями отношения к ним («Учитель НЕ ЯВЛЯЕТСЯ обслуживающим персоналом!»), а также о повышении мотивации учащихся («Одного только давления со стороны учителя недостаточно, ученики и сами должны проявлять интерес к учёбе»).

Сфера отношений интересна именно тем, что по сравнению с 2016 годом, в ней произошло максимальное падение. Если три года назад первичность хороших взаимоотношений была важнее всего для 21% респондентов, то в нынешнем году уже всего лишь для девяти процентов из них. Было бы отрадно сознавать, что это является отражением усилий, приложенных для улучшения климата в учебных заведениях со стороны как родителей, так и местных общин. Проблема школьного насилия не вышла на передний план ни в одном из исследований. По всей видимости, по крайней мере, в глазах учителей это не является темой №1.

Почти десятая часть ответивших упомянула о правах учителей и необходимости делить ответственность между ними и родителями («Родители не могут только требовать, они тоже несут часть ответственности на себе и их самих нужно воспитывать», «Ученики должны нести бóльшую ответственность за свои поступки»). Педагоги заинтересованы в предоставлении им бóльших прав для призвания учеников к порядку.

10% участников опроса сослались также на необходимость оказания поддержки профессиональному росту учителей («Разговоры об инновациях в сфере образования слишком теоретические, нужны практические рекомендации и их проработка»), а также создание более удобных условий работы («В общеобразовательных фермах с шестью-восьмью параллелями и 36 учащимися в каждом классном комплекте не может возникнуть чувства единения»).

Языковые вопросы, которые стали центральной темой предвыборных дебатов (в т.ч. тема защиты эстонского языка), учителями особо отмечены не были. Они были упомянуты лишь тремя-четырьмя процентами участников исследования. Зато целых 5% педагогов утверждали, что в школах Эстонии всё замечательно и менять ничего не нужно!

Чего хотят учителя?

Характерной особенностью работы учителя являются перемены. По сравнению с ситуацией 15-20-летней давности сейчас в школьных классах больше учеников с особыми образовательными потребностями, новые технологии лезут в окна и двери, обучение всё чаще требуют сделать более интегрированным, подход к ученикам индивидуальным, а понимание обучения более современным. К тому же, от педагогов требуют находить общий язык с громогласными родителями. При всём при этом им нужно успевать проходить учебную программу в полном объёме, их ученики должны показывать хорошие результаты на экзаменах, а школы сохранять солидные позиции в сводных рейтингах учебных заведений. Неудивительно, что для многих учителей именно стресс и (чрезмерная) нагрузка стали основными темами, вызывающими озабоченность и нежелание молодёжи приобретать эту профессию.

Для улучшения ситуации учителя чаще всего предлагают следующий рецепт: «Уменьшите как нагрузку учителей, так и объём учебной программы!». Один респондент ответил таким образом: «Если уменьшить нагрузку учителей на треть, то большинство других проблем разрешатся сами по себе». Другой добавил: «Больше всего в нынешних школах по всей Эстонии мечтают о жизни без стресса!».

Есть и другой рецепт, на что указывают результаты наших обоих исследований, – это изменение формата и содержания аудиторных занятий. Данные исследований свидетельствуют о том, что чрезмерную нагрузку ощущают на себе те из учителей, которые задались целью во что бы то ни стало пройти весь учебник, а потом блеснуть отличными результатами своих учеников на экзаменах. Меньший стресс испытывали те педагоги, чей подход к обучению был более широким и творческим. Чем осознаннее и увлекательнее для учителей и учеников будут аудиторные занятия, тем меньший стресс и нагрузку они будут испытывать. Неважно, что в последнем случае количество проведённых в школе часов может быть даже несколько большим. Осмысленные и приправленные занимательностью усилия гораздо эффективнее уменьшают стресс, чем подсчёт проведённых в школе часов!

Превращение школы в желанное место работы для будущих молодых и амбициозных просветителей является ключевым вопросом сохранения эстонского образования, а по сути, и устойчивого развития всего нашего общества. Однако ни пиар-кампании, ни мечты о возврате старых добрых времён не смогут повысить привлекательность школы как места работы. Привлекательной школа делает себя сама. Важно то, что в ней происходит ежедневно.

С профессией учителя сейчас происходит то же самое, что и с другими профессиями, – чем солиднее зарплата, тем важнее становятся возможности развития и самореализации, гибкая организация труда, а также репутация и ценность в глазах всего общества. Школа станет желанным местом работы тогда, когда поменяется школьная культура. Местами и со скрипом это уже происходит. Следствием этой перемены станет то, что школы в нашей стране перестанут быть стрессовыми фабриками и начнут превращаться в полные открытий и сотрудничества миры, в которых их обитателям будет предлагаться разумная нагрузка. Чем привлекательнее станет имидж школы нового типа, тем больше фамилий молодых и амбициозных людей появится в листе ожидания специалиста отдела кадров.