Учительская газета, 19 января 2018

19. jaan. 2018 - Учительская газета, 19 января 2018 kommenteerimine on välja lülitatud

ДИРЕКТОР ШКОЛЫ КАК КАТАЛИЗАТОР И ТОРМОЗ ЕЕ РАЗВИТИЯ

Результаты международного исследования PIAAC свидетельствуют о том, что вместо решения педагогических проблем и развития школ их руководители предпочитают быть скорее администраторами и хозяйственниками. Как победить кумовство и сделать так, чтобы директора и завучи учебных заведений не становились причиной деградации самих себя, своих коллег и учеников? Каким образом можно было бы держать в тонусе самих начальников, не допуская разложения системы образования?

О (не)способности руководителей учебных заведений понять и принять изменившееся понимание обучения журналист «Учительской газеты» Райво Юурак побеседовал с главой Гимназии Густафа Адольфа Хендриком Агуром, директором Пельгулиннаской гимназии Тыну Пийбуром и руководителем Паэской гимназии Изабеллой Рийтсаар.

Даешь международный конкурс!

Хендрик Агур кинулся с места в карьер, отметив, что школы потому и стагнируют, что сам директор – тормоз. Он словно фильтр, который блокирует учителям доступ к новой информации, избегает нововведений и ошибок, боится лишиться милости и расположения чиновников от образования и трясется от страха потерять насиженное место. Что нужно сделать, чтобы руководителями школ становились энергичные новаторы?

Хендрик Агур: «Таллинн мог бы создать громкий прецедент, подняв зарплату директоров школ до 6000 евро. Но перед этим следовало бы аннулировать рабочие договоры со всеми руководителями и лишь после этого запускать новый цикл с нуля. История успеха эстонского образования прогремела бы на весь мир. На должность директора был бы объявлен международный конкурс, к участию в котором были бы допущены ведущие специалисты со всех европейских стран. Кто остался бы на плаву, а кто пошел бы на дно? Своих тепленьких местечек лишились бы с полсотни директоров, десятки же тысяч детей выиграли бы от осовремененной и развивающей учебной среды».

По мнению Тыну Пийбура, приехавшим из-за рубежа директорам будет непросто сотворить чудо при нынешней системе. Для исправления ситуации он предложил перед проведением конкурса на должность директора аннулировать также договоры со всеми сотрудниками школы, чтобы новый руководитель смог начать трудовые отношения только с теми, кто готов поддержать его будущие перемены.

Пийбур отметил, что в некоторых школах нашей страны – особенно в небольших – царит атмосфера застоя. Учителя в них отлично знают друг друга, их отношения превратились из деловых в дружеские, плюс в каком-то смысле произошло сращение школьной семьи с местным самоуправлением: завучем работает жена волостного старейшины, завхозом сестра председателя горсобрания, завучем по внеклассной работе – дочь секретаря волостной управы и т.д. «Такая школа – словно семья, в которой новому директору уготована роль очередного папы, – поясняет Пийбур. – Это невыносимо, однако если трудовые договоры с членами семьи заключались бы по-новой, то директор смог бы сформировать новую команду».

Изабелла Рийтсаар сочла идею о проведении международных конкурсов и единовременном аннулировании договоров со всеми учителями чересчур радикальной, способной вызвать хаос и даже развал учебных заведений. По этому принципу осуществлялся набор кадров в государственные гимназии, и отбор оказался для учителей весьма болезненным. Не перейдут ли педагоги в случае столь рельефных реорганизаций на более стабильную работу, задается вопросом Рийтсаар.

Директор посоветовала не забывать о дефиците кадров по определенным дисциплинам. По ее мнению, если высшим руководителям предоставить право выбирать учителей, то случится то, что случалось всегда: более крупным и сильным школам достанутся лучшие педагоги, школам же поменьше придется довольствоваться «объедками». Не самое хорошее решение проблемы.

Так кого же выбирать – руководителя или руководство?

Вместо выборов подходящей кандидатуры на пост одного только директора Тыну Пийбур предложил выставлять на конкурс сразу все руководящие должности. По его заверению, в Эстонии имеются школы, в которых директор не смог бы в одиночку продавить какие-либо реформы.

«XXI век – за командными игроками, и потому выбирать необходимо не руководителя, а руководство школ, – парировал Пийбуру Хендрик Агур. – Выбор же руководства – задача самого директора».

Тыну Пийбур пояснил, что канули в лету те времена, когда основным отличительным признаком директоров были длинные ковровые дорожки перед дверьми их кабинетов. При этом он добавил, что система выборов новых руководителей общеобразовательных учреждений в США полностью оправдала себя. «Должность директора вообще могла бы быть упразднена – он мог бы быть просто одним из руководителей школы», – сказал Пийбур, уточнив при этом, что вальфдорскими школами по очереди управляют сами же учителя.

Тыну Пийбур: «Директор, который постоянно единолично принимает решения и все руководит да управляет, рано или поздно становится тормозом развития школы. Возьмем, к примеру, привычку директоров хвалить и отмечать учителей. Школьные педагоги не нуждаются в вышестоящем царьке, который будет говорить им, что они сделали правильно или неправильно, а иногда даже и наказывать их. Правильно было бы делать все вместе, развивать свою школу сообща».

Изабелла Рийтсаар предпочла не драматизировать ситуацию. Будучи директором, она не стесняется принимать решения и нести за них ответственность, считая это правильным. Однако ее окружают специалисты, каждый из которых ответственен за руководство своим направлением. Когда работа увенчивается успехом, то в подотчетной ей школе приветствуется не только похвала и признание учителями заслуг друг друга, но и взаимные обнимашки.

Рийтсаар добавила, что воспринимает своих коллег как будущих руководителей, а не подчиненных. Она следит за тем, у каких учителей имеется потенциал для руководства тем или иным направлением. Если и сам педагог заинтересован в управлении, то он начинает посещать соответствующие курсы повышения квалификации, а также получать ответственные задания. Большинство амбициозных учителей стали очень хорошими руководителями. Рийтсаар подчеркнула, что для нее неважно, продолжат ли эти педагоги свою работу в качестве руководителей в ее или какой-нибудь другой школе. Важно, чтобы талантливый человек реализовал свой потенциал.

Выпестовать руководителя самому или выбрать по конкурсу?

По словам Агура, одной из болевых точек является невозможность удачного выбора руководителей школ. Местное самоуправление назначает комиссию, в состав которой входит до десяти человек: один из управы части города, другой из попечительского совета, третий из Департамента образования и т.д. Иногда Хендрика Агура удивляло, почему отбором кандидатов занимаются именно эти люди. По его мнению, подчас решения, принимаемые членами подобных комиссий, весьма спорные.

Тыну Пийбур добавил со своей стороны, что сомнения в правильности выбора возникают, к примеру, тогда, когда директором становится лучший учитель школы. Для комиссии такое решение самое простое, но оно не самое выгодное для школы. В качестве примера Пийбур привел те самые небольшие школы, в которых учителя живут дружной семьей, в притоке новых кадров они не заинтересованы, потому как куда тогда жену волостной старейшины и прочих девать-то. Пийбур назвал подобное явление «геттонизацией» школ. В подобных гетто одному из учителей будет очень тяжело в одночасье потребовать от других педагогов принятия изменившегося понимания обучения, отметил он.

Изабелла Рийтсаар сочла, что директор Пельгулиннаской гимназии совершенно напрасно критикует маленькие школы, поскольку в гетто может превратиться даже крупное учебное заведение. Рийтсаар подчеркнула, что лучшего директора можно воспитать именно в стенах собственной школы, поскольку он изначально является самым близким коллегой, разделяет ценности школы и понимает, что в ней происходит. Как правило, лучший учитель школы умеет себя поставить и мыслить стратегически. Он не гоняется за нововведениями, а неспешно готовится к их разработке и внедрению в благоприятное время.

Рийтсаар полагает, что при оценивании успешности новых директоров следует проявлять терпение. Если покажется, что на должность руководителя школы выбрали не того человека, то ему нужно дать время проявить себя, что чаще всего и случается.

Хендрик Агур добавил, что когда нового директора выбирают среди своих же учителей, то в него проще поверить из-за прозрачности его прошлого. Если же его дела продолжают идти плохо, то появляются мысли о том, что трудовой договор с директором бессрочный и только по бумагам все в ажуре – посему кандидатов нужно искать хоть внутри школы, хоть за ее пределами, но в обоих случаях несомненно лучших на рынке.

Тыну Пийбур: «Лучший учитель школы, как правило, оказывается меж двух огней. Министерство ожидает от него взятия на вооружение изменившегося понимания обучения, а школьная семья, к примеру, ремонта здания. Где выход? Я все-таки за то, чтобы вместо выборов одного директора выбирались разом все руководители школы. В настоящее время у всех руководителей гораздо больше сил сопротивляться давлению, оказываемому с разных сторон, и их также тяжелее уволить за какую-либо провинность».

Изабелла Рийтсаар: «Революции не вписываются в школы. Новоиспеченному директору не нужно в первый же день работы осуществлять глобальные перемены. Предоставим ему время на выяснение того, с чем коллектив справляется хорошо. Дадим ему время подумать о том, как извлечь из этого пользу. Форсирование перемен может привести к взрыву, в результате которого директор может быть уволен, а нового в проблемную школу будет найти тяжело. Страдать от этого будут в первую очередь дети.

Хендрик Агур: «Буду спорить. Школа не может бесконечно долго тестировать директора или учителя на профпригодность. Нужно сразу выбрать сильного кандидата, способного вести за собой, последовательного, не боящегося перемен и претворяющего реформы в жизнь. Школа не может позволить себе цацкаться со взрослыми людьми».

Что отслеживать – процесс учебы или ее результаты?

В качестве следующей темы для обсуждения стало посещение или непосещение уроков учителей. Тыну Пийбур подчеркнул, что не ходит по урокам своих коллег, поскольку в его школе 45-минутным занятиям особого значения не придают. Он хочет добиться того, чтобы раз в неделю коллеги были в состоянии продемонстрировать всей школе, чему научились их ученики. Таким образом сводится на нет риск, что кто-то сделает далекоидущие выводы относительно работы учителя на основании какого-то единичного урока. Отличным примером служит демонстрация небольшого спектакля. Играя в нем, дети доказывают умение запоминать текст, петь, танцевать, делать костюмы и т.д. За этим спектаклем видна совместная работа учителя с учениками, их взаимное доверие и поддержка, умение организовывать мероприятия и еще очень много чего с педагогической точки зрения существенного. Важно и то, что при выступлении ученики особенно стараются, а их работу оценивает не только директор, но и вся школа. Пийбур уверен, что помимо уроков эстонского языка подобные публичные выступления должны происходить на уроках музыки, физкультуры, математики, физики, иностранного языка и др.

Хендрик Агур признался, что ходит по урокам своих учителей, как, впрочем, и все члены администрации его школы. Для него это важная составляющая аттестации педагогов внутри заведения. На протяжении последних пяти лет учителя в его школе посещают уроки друг друга, причем не только коллег из своей секции. Происходит перекрестное посещение уроков, предусмотренное составленным на весь учебный год рабочим планом. Учителя получают обратную связь, руководство же имеет обзор происходящего в школе. Посетивший урок видит, насколько эмпатичен его коллега, может ли он заставить себя ценить и какого его влияние как учителя.

Хендрик Агур: «Планирую по примеру своего шведского коллеги начать ежедневно посещать урок как минимум одного из своих коллег».

Изабелла Рийтсаар: «У меня мало времени на посещение уроков, поэтому делаю это выборочно. В последнее время ходила только на занятия, связанные с интегрированным обучением. Занимаемся сейчас этой темой вплотную. Я посетила уроки по всем школьным предметам во всех параллелях седьмого класса. Наблюдала за тем, что ребятам дает интегрированное обучение. Выполняла вместе с ними задания, принимала участие в групповой работе и т.д. За уроками можно наблюдать и в усеченном формате. В таком случае выбирается только один важный аспект и наблюдение ведется лишь за теми частями урока, в котором этот аспект проявляется. За посещением одного или нескольких кусков урока следует беседа с учителем – что увидел директор, что думает сам педагог. Я согласна с утверждением, что иногда конечный результат наглядно свидетельствует о степени успешности учителя. Мы решили отправить хор малышей на Праздник песни и танца. Когда я увидела этих ребят в сентябре, то подумала, что от них точно толку не будет. Однако когда они отправились на смотр, то выступили просто великолепно. Учительница проделала гигантский объем работы. Во время шествия Молодежного праздника песни и танца эти дети с таким воодушевлением пели песни на эстонском, что люди озирались – кто это там идет? Ребят приходилось увещевать беречь голоса, чтобы они не осипли еще до подхода к Певческой площади. Подобные публичные выступления очень внушительные. Этих поющих ребят не надо убеждать в том, что жить в Эстонии замечательно. Это чувство они впитывают в себя вместе с пением».

Предметные секции или секции по школьным ступеням?

Говоря об интеграции школьных предметов, Хендрик Агур отметил, что в его школе этот процесс идет иногда как по маслу, а иногда и со скрипом. Руководители секций сотрудничают друг с другом, а также заставляют, мотивируют и вдохновляют учителей. Целью является достижение максимальной интегрированности предметов в каждом классе. К сожалению, подчас интегрированное обучение не подходит абсолютно каждому учителю со стажем, и в таком случае настаивать бесполезно, потому как у преподавателя самого глаз должен загораться от перспективы сотрудничества с коллегами.

Изабелла Рийтсаар: «Наша школа работает по программе интегрированного обучения уже десятый год подряд. Мы убедились в том, что процесс обучения протекает более плавно, когда кто-то консультирует, руководит и перепроверяет. К настоящему времени мы разработали для учителей программы по межпредметной интеграции для работы с учениками с первого по десятый классы, обучающихся как на эстонском, так и на русском языке. Каждый предметник знает, что и как преподают их коллеги на других уроках в этом же классе. Они могут постоянно наблюдать за работой друг друга в интранете, в котором у каждого имеется доступ учебным материалам, связанным с межпредметной интеграцией».

Тыну Пийбур: «Мы упразднили предметные секции, заменив их секциями по школьным звеньям. К примеру, все учителя, работающие во вторых и третьих классах, сотрудничают друг с другом ради обсуждения вопросов, связанных с воспитанием проблемных детей, а также совместной выработки исправительных мер. Принцип сотрудничества учителей по классам упрощает в том числе и преподавание самих предметов. Если учителю кажется, что в каком-то классе нужно сделать акцент на математике, то он обсудит с преподавателем эстонского языка и другими предметниками, каким образом они могли бы уделить на своих занятиях больше внимания математике. Предметные секции оправдывают себя в том случае, если основной акцент делается на изучении дисциплины. Если же на повестке дня оказываются вопросы, связанные с воспитанием детей, то от секций по школьным звеньям толку больше».

Гореть или сгорать?

Говоря о риске перегореть на работе, Изабелла Рийтсаар признала существование этой проблемы среди учителей. Преподавание по-новому – например, внедрение межпредметной интеграции, – предполагает дополнительный объем работы со стороны учителей. Если у них не остается времени на семью и хобби, то риск профессионального перегорания становится максимальным. Нужно тщательно планировать свое время, чтобы уберечься от этого, отметила Рийтсаар.

Хендрик Агур: «Во многом это связано с ценностными установками и образом жизни самих преподавателей. Если мы внушим себе, что перегореть возможно, то это и случится. Гораздо правильнее было бы осознать, что школа как высасывает, так и отдает энергию, причем с лихвой. Если ученики уважают и почитают учителя, то это мотивирует преподавателя больше, чем зарплата. Признание со стороны учащихся не позволит педагогу перегореть. Скорее, риск профессионального перегорания доходит до критической отметки тогда, когда учитель чувствует свою ненужность школе. Человек нуждается в обратной связи, а также в подтверждении того, что он нужен».

Тыну Пийбур: «Один педагог со стажем дает в нашей школе два часа в неделю именно для того, чтобы еженедельно получать от школы заряд позитива. Проработав всю жизнь в школе, он не научился подпитываться энергией по-другому. Тем не менее, некоторые наши учителя все-таки перегорели и покинули школу. Те, кто остались, продолжают гореть ярким пламенем и не демонстрируют никаких признаков выгорания».

Хендрик Агур: «Школа – это великое место, где люди обмениваются или делятся энергией, и директор должен эту атмосферу чувствовать, ощущать, беречь и развивать. Не бывает так, что оп! – и у всех энергетика зашкаливает несмотря на то, что никто ничего не делает и просто бьет баклуши. Школа – это жизнь, которую нужно любить ровно так же, как и себя».

Тыну Пийбур: «Нашим школам как раз и нужны руководители, которые понимали бы, каким образом действует закон сохранения энергии – что посеешь, то и пожнешь. Можно было бы провести такой эксперимент: год не платить директорам никакой зарплаты, а потом посмотреть, сколькие из них продолжат работу на одной только получаемой от школы энергии. Думаю, что сотней их число бы и ограничилось, остальные начали бы подыскивать себе другое место работы».

*****

ПОЧЕМУ РОДИТЕЛИ ПРЕДПОЧИТАЮТ ОТДАВАТЬ ДЕТЕЙ В ЭЛИТНЫЕ ШКОЛЫ?

Журналист Прийт Пярнапуу побеседовал на страницах «Учительской газеты» с магистрантом Таллиннского университета Сандрой Хаугас, которая в ходе исследовательской работы на тему предпочтений родителей при выборе школы для своих детей пришла к такому выводу: «В том, насколько дошкольник будет успешен во время тестирования при поступлении в первый класс, бóльшую роль играет не столько естественная интеллигентность самого ребенка, сколько его родители».

Отбор первоклашек увеличивает социально-экономическое расслоение – дети родителей с хорошим образованием, местом работы и высокой зарплатой учатся в одной школе, дети же родителей с образованием, должностью и зарплатой похуже ходят в другую. Каким же образом тестирование детей способствует расслоению по социально-экономическому признаку?

В том, насколько дошкольник будет успешен во время тестирования при поступлении в первый класс, бóльшую роль играет не столько естественная интеллигентность самого ребенка, сколько его родители. Таким образом, знания и умения детей в раннем возрасте скорее не врожденные, а приобретенные. Именно по этой причине успешен тот, кто лучше обучен.

Как правило, лучше подготовить своих детей к школе могут родители с более высоким уровнем образования и статусом, которые задействуют для этого как свои материальные и социальные, так и культурные и образовательные ресурсы. Наличие двух последних позволяет мамам и папам быть учителями и наставниками для своих же собственных отпрысков. Финансовые ресурсы позволяют задействовать помощь со стороны частных учителей и подготовительных школ, социальные же связи являются источником полезных советов и педагогических приемов.

Чего хотят и во что верят родители, предпочитающие обычным школам элитные?

Одни мечтают о благах, способных принести их наследникам пользу в будущем – это качественное образование и социальные связи. Родители уверены, что именно элитные школы способны наилучшим образом предложить эти блага и гарантировать их детям более светлые перспективы как на ниве высшего образования, так и на рынке труда. Для таких родителей образование – словно средство для достижения каких-то других целей.

Другие родители хотят предложить своим потомкам благоприятную среду для развития «здесь и сейчас». Они верят в то, что именно в элитных школах во главу угла ставят разностороннее – в т.ч. и эмоциональное и интеллектуальное – благополучие и безопасность. Для таких родителей важен процесс получения образования – чтобы он мотивировал, развивал как мышление и поведение, так и «нутро» ребенка, т.е. его макрокультурное восприятие.

Иногда же родители просто хотят быть хорошими мамами и папами. В тестах при поступлении в первый класс они усматривают размах. Попытка предложить своим наследникам место в элитной школе является для них словно признаком хорошего родителя.

Насколько при выборе школы желания, верования и поступки родителей согласуются между собой? С какими противоречиями между этими составляющими вы сталкивались?

У стороннего наблюдателя может сложиться впечатление, будто выбор родителями школы содержит в себе острые противоречия, однако сами родители уверены, что никаких противоречий нет.

Родители точно знают, что вступительные тесты и предварительная подготовка могут быть изнурительными. Тем не менее, одни родители верят в то, что место в элитной школе, которое маячит перед их детьми, компенсирует энергозатраты как первым, так и вторым, и что в конечном итоге они поступают правильно. Другие родители верят в свою способность превратить этот потенциально неприятный для детей опыт в приятный.

Многие родители сознательно пользуются тактиками, помогающими уберечь их детей от напряжения. Например, некоторые мамы и папы внушали своим отпрыскам, что им предстоит не встреча с чем-то очень важным, а, скорее, веселая ознакомительная прогулка. Другие же мотивировали своих детей обещаниями замутить после вступительных экзаменов нечто замечательное – например, посетить зоопарк или кафе. К подготовительным занятиям родители также пытались подходить без напряжения и в игровой форме, приобретая для детей тетрадки с заданиями на сообразительность.

Родителями учеников из элитных школ, как правило, являются белые воротнички с высшим образованием. Можно было бы предположить, что таким людям возможно без особых усилий растолковать, что хорошее образование дают в равной степени во всех школах Эстонии и что невозможно простым и эффективным способом ранжировать детей по их умственным способностям. Разве родителям не подвластно понимание этих истин, разве они не верят в это?

На основании результатов моего исследования можно сказать, что родители и вправду либо не знают этих истин, либо не согласны с этими утверждениями.

Родителям детей из элитных школ очень свойственно подчеркивать присущее школам для избранных углубленное изучение определенных дисциплин. Даже если родители соглашаются с тем, что большинство школ Эстонии предлагают довольно-таки хорошее образование, многие из них, тем не менее, убеждены в том, что в конкретной фокусной области – например, по точным наукам в Таллиннской реальной гимназии, – их детей будут натаскивать лучшие из лучших.

Во-вторых, львиная доля родителей подчеркивает, что помимо передачи знаний хорошая школа гарантирует также приобретение социальных навыков, умения управлять собой, критически мыслить, т.е., подытоживая, гарантирует приобретение общих компетенций. Общие компетенции крайне тяжело измерить. На самом деле мы не в состоянии определить, насколько школы однородны или неоднородны по этому критерию.

Что касается составления рейтингов детей при поступлении в первый класс, то подчас установки родителей бывают весьма даже пугающими.  Большинство за «кастинг» и «чарты». Часть родителей не в курсе, что ценность рейтингов дошкольников на основе их талантов сомнительна. Другие хоть и знают это, но продолжают верить, что распределение учебных мест по принципу интеллектуальной и материальной дееспособности – т.е. на основе не зависящих от детей факторов – социально оправдано.

Насколько заблаговременно родители выбирают школу для прохождения их детьми тестирования?

В большинстве случаев за год-полтора до похода в школу. В это время многие родители начинают подыскивать своим чадам школу для прохождения подготовительных занятий. Несмотря на то, что родители уже выбрали любимое учебное заведение, это не означает, что они не ходят на отборочные тесты в другие школы. Сдается, что многие родители исходят из принципа, что все яйца не стоит класть в одну корзину.

Какую информацию о школах родители собирают и перерабатывают?

На основе результатов исследований, проведенных как в Таллинне, так и в остальном мире, вырисовывается четкий рисунок – родители с более высоким социально-экономическим статусом при выборе учебного заведения опираются на «горячую» информацию. Как правило, они не обращаются за «холодной» и объективной информацией к чиновникам из официальных учреждений или к представителям школ. Многие родители подчеркивают, что имеющаяся «холодная» информация – например, рейтинги успеваемости школ, – ничего не говорят о царящей в них атмосфере, ценностях педагогического коллектива и сконцентрированности на учащихся. При выборе школы определяющим фактором является сформировавшийся вокруг нее имидж – ее репутация, образ в СМИ.

К примеру, в Таллинне сказывается определенное влияние того обстоятельства, что в передаче «Ракета 69» фигурируют именно ученики элитных школ. К тому же, на родителей оказывает влияние их собственный опыт, а также советы друзей и знакомых.

Желание родителей опираться на «горячую» информацию как феномен очень даже объяснимо, но вызывает тревогу с общественной точки зрения. Использование «горячей» информации является одной из причин, почему возможность выбора школы увеличивает расслоение в сфере образования. Именно в «горячих» источниках информации – таких, как, например, социальные сети, – происходит бесконечное воспроизводство мифа об элитности той или иной школы, за счет чего страдают обычные учебные заведения. В борьбе за школьные места  родители с более высоким социально-экономическим статусом одерживают верх именно потому, что они делятся стратегиями повышения успешности только со своими друзьями и знакомыми.

В элитные школы пытается попасть более половины детей в Таллинне. Почему же остальные не пытаются?

Одна часть родителей совершенно определенно считает тестирование дошкольников принципиально неправильным. В одном из исследований таковых насчитали почти 33%.

Очевидно, что существует также значимая часть тех родителей, которые либо уверены в качественности школы по месту жительства, либо для которых ее близость к их дому является одним из важнейших критериев. Таковых особенно много среди мам и пап с основным и средним образованием.

Часть семей избегает «кастингов» в элитные школы в том числе и потому, что осознает невозможность реализации такого выбора. Непосильными могут оказаться как расходы на подготовительные занятия, так и расходы на дорогу до школы, находящейся вдали от дома.

Что руководители обычных школ должны делать для более эффективной раскрутки своих учебных заведений, чтобы достучаться до родителей?

Для начала стоило бы спросить, что они вообще в состоянии сделать, когда как в виртуальных, так и реальных соцсетях постоянно воспроизводится репутация элитных школ. Как бы пессимистично это не звучало, но я считаю, что определенную часть родителей в принципе невозможно убедить в качественности обычных школ. Это родители, которых очаровывают такие показатели элитных школ, как их престижность, солидная история и подходящее общество.

К счастью, подобных охотников за элитарностью у нас меньшинство. Многие родители детей из элитных школ, тем не менее, разделяют такие ценности, которые могут развивать и другие учебные заведения. Например, это углубленное изучение каких-то предметов, дружеская атмосфера и сфокусированность на общих компетенциях.

Сдается, что и среди обычных школ наиболее популярны именно те, которые могут похвастаться развитием конкретного направления. Если школа довольна сама собой и своим развитием, то очевидно ей будет проще достучаться до родителей через различные каналы и формы сотрудничества.