Учительская газета, 14 сентября 2018

МАЙТ КЛААССЕН: «ДА, ГОСПОДИН ПРОФЕССОР!»

Ректор Эстонского университета естественных наук Майт Клаассен обращает внимание читателей «Учительской газеты» на то, что от зарплаты ниже чем у школьного педагога стали отказываться даже самые романтичные преподаватели вузов, что вместо «господин профессор» уже давно пора говорить «госпожа профессор» и что совсем скоро на смену знаниям и учёным окончательно придут мнения и балаболки.

С течением времени на разных этапах получения образования менялась только степень телесных наказаний. Если в тёмные времена в качестве «вспомогательного средства» при обучении трепали за волосы, били линейкой или даже указкой, то сейчас большинство учителей из-за страха быть наказанными в уголовном порядке о подобных методах воспитания и помыслить-то не могут. Тем не менее, на вопрос, приходилось ли вам испытывать на себе физическое насилие, респонденты по крайней мере одного профессионально-технического центра ответили утвердительно.

К сожалению, теми, кто так ответил, были… учителя. Это что, новая реальность? Как, впрочем, и то, что заголовок моей статьи звучит уже не совсем верно. У нас всё больше профессоров женского пола и потому «Да, госпожа профессор!» звучало бы корректнее. Да и правильно ли вообще обращать внимание на половую принадлежность людей науки?

Смысл преподавания меняется

Учёба и обучение вступают в новую эпоху. Учениками по-прежнему являются школьники или студенты, учителя же всё больше становятся путеводителями, следящими за развитием учащихся. Если годы назад основной формой обучения были лекции и практикумы, то теперь процесс учёбы уверенно дрейфует в сторону самостоятельной работы и групповых занятий.

Если уже сейчас объём самостоятельных занятий доходит до 50 процентов от общего количества предметных пунктов, то на основании исследований вырисовывается тенденция сокращения в будущем количества т.н. контактных часов до 5-10 процентов. Подобное обучение возможно по многим специальностям, однако я искренне надеюсь, что этот показатель не упадёт настолько низко при воспитании нового поколения врачей и ветеринаров. Кто из нас хотел бы быть прооперирован хирургом, который во время учёбы видел преподавателей лишь пару раз, а в остальное время шлифовал свои профессиональные навыки самостоятельно с книжкой в руках?

С уменьшением количества контактных занятий в будущем нам всё-таки придётся смириться. Это приведёт к перераспределению рабочих обязанностей в вузах и научных учреждениях. Всё важнее будет становиться ведение в соответствующей области научной работы на высшем уровне, чтобы преподаватели были в любой момент готовы к вмешательству в учебный процесс студентов, когда у тех появятся вопросы, на которые они сами найти ответы не смогут.

Это, в свою очередь, означает, что наши учебные учреждения спроектированы исходя из очень устаревшей идеологии, не соответствующей новым потребностям. Только лишь реконструированные или построенные за последнее десятилетие учебные заведения более или менее соответствуют современным требованиям, поскольку в них есть помещения для индивидуальных и групповых занятий.

Способность учиться самостоятельно

Если мы начнём применять новый подход лишь в вузах, то считайте, что мы уже опоздали. Отрадно видеть, как в наших общеобразовательных учебных заведениях уже используют методы из арсенала современной педагогики. Без умения учиться самостоятельно так просто университет уже не закончить.

Есть ещё одна проблема, которая кажется наблюдающим со стороны не столь существенной. Это оценивание. Молодого человека может несколько шокировать то, что уровень его знаний оценивают теперь не как в школе формирующим образом, а просто по шкале «знает – не знает». Мы видели, как неудовлетворительная оценка действует подчас как холодный душ. Наш вуз покидали даже медалисты, поскольку предъявляемые требования и система оценивания не учитывали их былых заслуг и сложившихся стереотипов.

Ничего не поделаешь – мы все ожидаем, что выпускники вузов станут хорошо образованными специалистами, к которым будет не страшно обратиться за врачебной помощью. В спроектированных и построенных этими специалистами домах должно быть удобно жить. Это суровый мир, но по-другому никак, если целью является достижение высокого качества.

Однако это не означает, что процесс обучения или учёбы в вузе не должен измениться. Должен, но будущее предлагает нам совсем иной подход, при котором преподаватель является в первую очередь учёным и лишь потом учителем. Т.н. профессора в чистом виде, который встанет за кафедру и возомнит, что именно он и есть Бог в аудитории, мы в университете будущего очевидно не увидим. Зато все вузы будут готовы встретить с распростёртыми объятиями учёных и профессоров, которых студенты считают своими идолами, у которых будут хотеть учиться и которым простят их странности.

Непростой выбор

Такие учёные-преподаватели имеются и сейчас, но мы хотим, чтобы их было ещё больше. Тут опять-таки встаёт вопрос о деньгах, которых просто нет для удержания этих лучших специалистов в университетах. Я не утверждаю, что нам нужно непременно найти новые кадры, а констатирую, что со временем даже в самых великих энтузиастах гаснет искра и блеск в глазах, особенно когда в день зарплаты они видят на своём счету сумму, которая меньше зарплаты школьного учителя. Запал вскоре исчезает, а глаза начинают посматривать в сторону более хлебных мест.

Решений несколько. Уменьшить выбор специальностей, т.е. сократить количество преподавателей и учёных, сосредоточить преподавание смежных специальностей в одном месте или вообще прекратить обучение по каким-то направлениям. К сожалению, эти решения лишь уменьшат доступность высшего образования, а также конкурентоспособность нашей молодёжи, а в долгосрочной перспективе и всего государства.

Более того, заранее планировавшийся учёными и преподавателями побег из профессии приводит к потере компетенций, а рано или поздно настанет время, когда решения начнут приниматься уже на уровне некомпетентности. Так мы и превратимся окончательно в общество постправды, аргументом в котором будет считаться мнение, а не знание.

*****

КАК СТАТЬ НОМИНАНТОМ НА ПРЕМИЮ «УЧИТЕЛЬ ГОДА»?

Одни педагоги годами обсуждают в учительских, например, политику Путина или будущее мира, опаздывая на занятия, а иногда и забывая про них. Другие успевают не только современные уроки давать, но и приводить учеников к победам на фестивалях государственного масштаба, обучать магистрантов, имея степень доктора, руководить Союзом технологического воспитания, вести несколько проектов одновременно и даже с учениками здание школы ремонтировать. Учитель технологии Март Сообик из столичной 21-й школы как раз из таких «нефуфломётов», номинированных в этом году на звание «Учитель года 2018». С ним побеседовала журналист «Учительской газеты» Сирье Пярисмаа.

Неужели парни всё ещё хотят сделать что-то своими руками, в то время как даже их отцы не справляются с элементарным ручным трудом? Как вдохновляете учеников?

Я рад тому, что именно девочки стали всё чаще проявлять интерес к урокам труда. Что парням, что девушкам нравится думать и выполнять задания, соответствующие их возрасту. В процессе обучения очень важное место занимает общение, а также умение педагога сохранять спокойствие и быть терпеливым. Ученикам нужно давать время и, направляя их шаг за шагом, можно будет почти со всеми достигнуть поставленных целей. Просто у некоторых на это уходит больше времени, чем у других. Каждый школьник является творцом чего-то малого или большого. Отталкиваясь от имеющегося опыта, можно начать двигаться дальше. Это вдохновляет молодых людей, которые уже с чем-то справились, а значит, справятся и со всем остальным. Однако о пережитом положительном опыте учащимся надо постоянно напоминать, дабы укрепить их веру в себя и поднять боевой дух.

Вы занимаетесь в школе со своими учениками ремонтными работами. Почему в других учебных заведениях довольно редко прибегают к подобного рода помощи?

В рамках творческих работ ученики и вправду восстанавливали предметы мебели, а также занимались оформлением коридоров школы. Учащиеся собирали мебель, шпаклевали и красили стены. Полагаю, что ученики недостаточно задействованы в ремонте школы по той причине, что эти работы заказываются у сторонних фирм.

В государственном фестивале «Молодой инженер 2018» приняли участие шесть команд под вашим руководством. К тому же, им достался приз зрительских симпатий. На общереспубликанском конкурсе «Находчивые ученические работы» призов были удостоены более десяти ваших учеников. На олимпиаде по технологии ваши воспитанники также заняли призовые места. Как вам удаётся уговорить их участвовать в состязаниях?

Конкурсы вносят в жизнь школьников разнообразие. Нечто новое во время учёбы – оно всем по сердцу. Это способствует рождению творческих решений. Если этому сопутствуют призы и признание, то это ещё более приемлемо для молодёжи. Каждое задание требует полной отдачи и напряжения усилий. Зачастую ученикам приходится несколько раз дополнять свою работу. Учитель же должен чувствовать, на сколько таких дополнений учеников хватит.

Насколько содержание уроков труда изменилось за время вашей работы в школе? Сейчас ведь предмет называется уже технологией для мальчиков/девочек.

За последние десятилетия всё очень сильно изменилось. Теперь помимо практических занятий предмет пронизан темой сосуществования человека, окружающей среды и технологий. Акцент делается на решении проблемных ситуаций, а также на исследованиях как форме обучения.

Насколько велика роль технической оснащённости школы для проведения уроков технологии? Огромное количество кабинетов находится в ненадлежащем состоянии, инструменты старые или их нет вовсе. Как с этим обстоят дела в вашей школе?

Для уроков технологии требуются материалы и инструменты. Приятно смотреть на техническое оснащение финских школ, в одной из которых на обустройство мастерских было потрачено почти 600 000 евро.

Материальная база эстонских школ сильно варьируется. Во многом всё зависит от возможностей и состоятельности владельцев учебных заведений, а также от активности самих учителей технологии. Последним очень нужны современные средства обучения – как микроконтроллеры, так и лазерные станки. В мастерских 21-й школы имеется система аспирации (удаления пыли и стружки). Мы ежегодно приобретаем какое-то новое оборудование, однако пространство для увеличения размеров и оснащения кабинетов технологии ещё есть.

У вас имеется степень доктора наук и вы также преподавали в университете. Почему вы решили в пользу общеобразовательной школы?

Нагрузка в университете упала, в крупной же городской школе часов больше. В последние годы я иногда преподавал по субботам и воскресеньям магистрантам Вильяндиской академии культуры Тартуского университета. А именно, будущим учителям технологии. Я был также научным куратором магистерских работ.

Как наличие научной степени сказывается на работе учителя?

Научная деятельность даёт новые знания в области дидактики и современного понимания обучения. Она также придаёт уверенности в работе, держит в курсе мировых тенденций в сфере технологий, предоставляет возможность участвовать в совместных проектах и исследованиях по всему миру. Одним из столпов обучения является педагогическая психология, а также применение новейших знаний в области педагогики. При обучении школьников я использую опыт других стран и результаты научных исследований.

Вы уже долгое время возглавляете Эстонский союз технологического воспитания. Как вы охарактеризуете своё окружение?

Год от года количество членов союза только увеличивается, а темы для тренингов становятся всё современнее. Так, например, в конце этого учебного года пройдёт летняя конференция, посвящённая космическим технологиям. Члены правления союза примут в ней активное участие. Мы совместно организуем курсы повышения квалификации, учебные дни, конкурсы для учителей-предметников и учащихся.

Ваша биография производит неизгладимое впечатление участием в различного рода общественной деятельности. Как вы везде успеваете и что из сделанного вам запомнилось больше всего?

Помимо работы в школе приходится ежедневно сталкиваться с различными вызовами, вести несколько проектов одновременно, проводить тренинги, писать отчёты и т.д. Времени не хватает.

До сих пор с удовольствием вспоминаю грандиозный фестиваль «Молодой инженер», задуманный как подарок к столетию Эстонской Республики. 25 февраля в колонном зале Таллиннского певческого поля были сооружены машины Голдберга. Организация этого мероприятия стала огромным вызовом для членов союза, но всё прошло гладко благодаря помощи спонсоров. Величайшей же радостью является наличие в школах учителей, которые не перестают обучать учеников технологии и инженерии.

*****

ЗАБУДЬТЕ О ТРАДИЦИОННОМ ОБУЧЕНИИ: МЕНЬШЕ ФАКТОВ, БОЛЬШЕ ПОНИМАНИЯ УСТРОЙСТВА МИРА!

Как привить школьникам интерес к науке, когда их связь с реальным миром становится всё слабее? Должен ли ученик уметь в мгновение ока рассчитывать длину тормозного пути? Как использовать свиное сердце в научных целях? По мнению участников дискуссии на тему науки, прошедшей в редакции «Учительской газеты», времена фактологических знаний остались позади, будущее же за умением находить связи между различными дисциплинами на нескольких языках.

В беседе с журналистом Сирье Пярисмаа приняли участие: член правления научного центра АННАА Андрес Юур, руководитель отдела популяризации науки Эстонского агентства по науке Терье Туйск, глава познавательного центра «Энергия» Криста Кеэдус и руководитель проектов Школы технологий ТТУ Mektory Кяди Каллау.

Как, по вашему мнению, обстоят дела с научным образованием в современных школах?

Терье Туйск: Совсем даже неплохо, думаю. Учебные программы позволяют учителям использовать в том числе и нетрадиционные методы обучения. С другой стороны, всегда проще преподавать по учебнику, чем использовать новые подходы и межпредметную интеграцию. Тем не менее, мир интегрирован, мы особо нигде не сталкиваемся с физикой или химией в чистом виде – все науки переплетены между собой. Давать знания, которые интегрируют предметы друг в друга, намного тяжелее. Зачастую у учителей нет соответствующей подготовки, иногда им не хватает учебных материалов, взаимного сотрудничества тоже могло бы быть больше.

Андрес Юур: По словам сотрудников отделения физики ТУ, проблема не в том, что физике обучают ненаучными методами, а скорее в том, что её пытаются преподавать как науку. Даже в гуманитарных классах. Это отвращает от предмета даже тех, кто хотели бы понять, является ли грозовой шторм обычным явлением природы или одним из её чудес.

Беда как раз в том, что в плодотворные советские времена в девятом классе начиналась подготовка будущих инженеров и учёных, которые умели рассчитывать траекторию полёта ракеты. К сожалению, эту же методику применяют и поныне. Сейчас обучают определению длины тормозного пути, хотя модель расчёта ограничена и предсказать по ней точную траекторию движения транспортного средства невозможно. Для школьных вычислений не важно, болид это «Формулы-1» или фура.

Быть может, акцент в учебной программе нужно сделать на знаниях, а не научных изысканиях? По мне так все, конечно же, могли бы быть инженерами, но вечером я и в театр хочу сходить!

Криста Кеэдус: Нам нужно много инженеров. Многие ученики основной школы, которые считают, что инженерами им не стать, тем не менее, могли бы на них выучиться, если бы их не запугали. Кажется, будто в третьей ступени основной школы произошёл переворот – предполагается, что о природных явлениях не надо больше говорить как о части повседневной жизни, их теперь описывают скорее математически.

Кяди Каллау: Когда я ходила в школу, то у меня был учительница рисования, которая не помнила, о чём она говорила на предыдущем уроке. В течение нескольких занятий она говорила о гробнице Тутанхамона. Меня это забавляло, но именно благодаря этому я сейчас хоть что-то помню о гробнице древнеегипетского фараона. Пережёвывание одной и той же темы было бы полезным, чтобы запомнилось самое главное. Но тогда должны быть и менее существенные темы, в которые стоило бы углубляться.

Терье Туйск: Целью научного образования является не обучение искусству в мгновение ока рассчитывать длину тормозного пути, а в том, чтобы дети понимали, по каким законам живёт мир и выбор между чем и чем в жизни у них есть, когда они изучают эти истины. Фактологических знаний не должно быть столь много, а вот понимание устройства мира могло бы быть глубже.

Андрус Юур: Мы получаем то, что оцениваем. Уровневые работы и госэкзамены – это инструменты, с помощью которых государство оценивает умение считать, знание символов или наличие фактологических знаний, но не то, умеет ли ребёнок объяснить, что такое радуга, откуда появляется свет и как образуются различные цвета. Тестов, проверяющих понимание фактов, у нас пока нет.

Что предпринять для исправления ситуации?

Терье Туйск: Все ученики во время обучения в школе должны написать две исследовательские работы, которые обязательны с 2011 года. Однако теорию всё чаще заменяют практические работы: ученики сколачивают табуретки или придумывают кулинарные рецепты. От изначальной идеи – обучить детей научному подходу и тому, как шаг за шагом возникают новые знания, – многие сейчас отдалились. Оно и понятно, что быть куратором работ – это дополнительная нагрузка для учителей. Потому для них проще и не столь энергозатратно курировать что угодно, но только не серьёзные научные работы.

Андрес Юур: В обществе произошли быстрые изменения. Реальная жизнь стала удобной и контакт с естественными науками ослабел. Научный центр АННАА предлагает в качестве одного из решений возможность сделать что-то своими руками. Например, собрать карманный фонарь или электросхему. Цель затеи – исключить возникновение ситуации, когда тебе 32 года и ты вдруг понимаешь, что не умеешь вкрутить лампочку или рассчитать нужный объём клея для обоев. Суровый день, когда ты впервые сталкиваешься с математикой в реальной жизни!

Призыв к учителям литературы. Может, стоит по-другому взглянуть на перечень обязательных к прочтению книг? Мы читаем в школе роман о звонаре в парижской церкви и узнаём, чем жила Франция. Быть может, полвека назад это и была единственная возможность узнать о жизни во Франции, но сейчас мы можем туда слетать. Не начать ли на уроках литературы читать книжки о том, что делать, если ребёнок отбился от рук или пошатнулось здоровье?

Криста Кеэдус: Ученики могли бы чаще оказываться в роли учителя. Они приходили бы в АННАА, препарировали бы там свиное сердце, а потом объясняли параллельному классу его анатомическое строение.

*****

РАЗНИЦА МЕЖДУ ЭСТОНСКОЙ И АМЕРИКАНСКОЙ ШКОЛОЙ ГЛАЗАМИ УРОЖЕНКИ США

Перед тем, как начать свою карьеру в качестве учительницы начальных классов в родном штате Коннектикут, американка Эллисон Вас решила получить международный опыт работы и приехала на девять месяцев в Эстонию. Здесь она поняла, что наши дети скорее многоязычные творцы, нежели монолингвальные потребители. К тому же, они более ответственные и самостоятельные, чем их американские сверстники, утверждает она на страницах «Учительской газеты».

Эстония – это постсоветское государство, впечатляющие результаты по тестам PISA, а также место, где был создан Skype. Это были те немногочисленные факты, которые я знала о небольшой прибалтийской стране, когда год назад решила сюда переехать. Имея университетский диплом в области начального образования, а также страсть к познанию мира, я решила начать карьеру педагога не столь традиционно, как большинство учителей начальных классов в Америке.

Первые знания и опыт в области педагогики я получила ещё в студенческие времена, когда работала учительницей в Данбери, штат Коннектикут. Там же я и в школе училась. Перед окончательным погружением в работу у себя в Америке мне захотелось попробовать поучиться и поработать за рубежом, в какой-нибудь другой системе образования.

По программе Фулбрайта меня послали в находящийся в Таллинне целевой фонд Innove. В течение девяти месяцев я и проработала в тамошнем международном центре по сотрудничеству, помогая с переводами, принимая международные делегации и преподавая работникам фонда английский язык. Я побывала в нескольких эстонских школах, а также успела поработать помощником учителя в Таллиннской европейской школе и Мустамяэской гуманитарной гимназии. За это время я успела сравнить две системы образования.

Эстонские учителя и ученики более самостоятельны

Таллиннские школьники ведут себя более свободно, чем их сверстники в штате Коннектикут. Они идут в школу и возвращаются из неё домой сами, даже в начальных классах. В Коннектикуте либо автобус подъезжает к домам учащихся и отвозит их в школу и обратно домой, либо их собственные родители на машинах. Эстонские школьники кажутся более зрелыми и ответственными. Никто не строит младшеклассников в ряд и не шагает с ними по коридору. Ученики знают, какого поведения от них ждут и, как правило, соответствуют этим ожиданиям.

В США за поведением следят постоянно – учеников младших классов нельзя оставлять одних ни на секунду. Думаю, что предлагаемая в Эстонии самостоятельность развивает в детях доверие к самим себе, а также умение решать проблемы.

Даже учителя кажутся мне в Эстонии более автономными, чем в США. В Эстонии действует государственная учебная программа, следование которой проверяется при помощи уровневых работ и экзаменов. Пока знания учеников соответствуют программе, директора и учителя относительно свободны при выборе нравящихся им учебных материалов и методов.

В США месторасположение школы влияет на выбор учебной программы, а штаты ежегодно проводят стандартное тестирование, что делает учителей подневольными. Педагоги не могут выбирать, что и как они будут преподавать.

Из-за другого культурного кода американские школы сконцентрированы скорее на тестировании, нежели на процессе учёбы, так как конечная цель – набрать предполагаемые пункты. В Эстонии акцент делается на учёбе, тестирование же прилагается к ней, чтобы доказать, что все ученики в равной степени получили хорошее образование.

Школьные уроки в США разнообразнее

В то же время мне кажется, что американские учителя более творчески подходят к подготовке к урокам. На основании полученного опыта я могу сказать, что в Эстонии часть учителей иногда слишком уж часто следуют заранее обговоренной рутине: расставленные по рядам парты, преподавание по учебнику и использование заданий в рабочей тетради.

В США требуют большего дифференцирования. Учебные среды нужно привести в соответствие с потребностями учеников. Классные помещения в начальной школы продуманы так, чтобы в них были места, способствующие обучению определённого типа: например, уголок для чтения, центр математики, пространство для дискуссионных кружков. Педагоги придумывают разнообразные уроки, позволяющие ученикам свободно передвигаться по классу, использовать различные технологии, проводить групповые занятия и развивать навыки критического мышления.

Эстония и США – технологические государства

Обе страны имеют богатый опыт использования технологий в учебном процессе, однако делают это по-разному. Вообще-то Эстония является дигитально развитым и думающим о будущем обществом. Это явно видно в школах, где уже в начальных классах ученикам предлагают уроки программирования и робототехники, чтобы научить их быть скорее творцами, нежели потребителями.

США тоже интегрируют технологии в школы уже в самом раннем возрасте, однако в большинстве случаев детей приучают к ним как к уже имеющимся инструментам, помогающим учиться, а не вносить свой вклад в разработку новых технологий. В Коннектикуте довольно обычная картина – видеть учеников в классах с «Айпадами» в руках и пишущими исследовательскую работу или составляющими дигитальную презентацию.

В Эстонии ценится знание языков и глобальный подход

Для меня самое яркое отличие между двумя системами образования заключается в том, что в Эстонии ценится многоязычие и наличие у учеников глобального мышления. В Америке такого нет. Я была очень удивлена, узнав о том, что большинство школьников в Эстонии к окончанию гимназии овладевают тремя-пятью языками.

Согласно государственной учебной программе все учащиеся должны изучать эстонский язык, а начиная с третьего класса – английский. В основной школе к ним добавляется третий язык, в основном выбираемый самими учащимися. Самыми популярными языками, как мне кажется, являются русский, немецкий, финский и французский. В гимназической ступени к уже изучаемым языкам можно добавить ещё один.

В столичной Мустамяэской гуманитарной гимназии мои ученики старших классов выросли в семьях, родным языком в которых был русский. Они годами изучали эстонский и английский. Кроме того, они учили ещё и немецкий, однако им нравилось признаваться, что они им не владеют. Подобное положение дел считается довольно обычным делом – умение разговаривать на нескольких языках не является в Эстонии чем-то особенным.

В США весьма одарёнными считаются уже двуязычные люди. К сожалению, лишь немногие американцы понимают ценность многоязычия. Владение иностранными языками принято считать всего лишь условием для поступления в университет, а не ключом для вхождения в глобальное общество. США предстоит пройти ещё очень долгий путь в этом направлении.

Высказанные в данной статье мысли и взгляды могут не совпадать с точкой зрения Госдепартамента США, Института международного образования или программы Фулбрайта.

Перевёл Жан Прокошин