Учительская газета, 27 января 2017

Ваши дети гораздо способнее, чем вы думаете!

1 сентября в столичном районе Пыхья-Таллинн для перво- и второклашек откроет свои двери частная Открытая Школа, в которой как эстонские, так и русские ребята будут учиться по методике языкового погружения – полдня на родном языке, полдня на неродном. Со временем к двум языкам добавится и третий – английский.

14 января в ходе презентации нового проекта на вопросы родителей будущих учеников отвечали его авторы Ийрис Оосалу, Артур Таэвере, Расмус Раск и вице-мэр Таллинна Михаил Кылварт.

Побывавший на презентации редактор «Учительской газеты» Райво Юурак пишет о том, что открываемая школа будет с реальным уклоном – уроков математики будет в ней больше обычного. Если русскоязычные родители, как правило, вынуждены решать, станет ли их ребёнок русским или эстонцем – то есть пойдёт ли он в русскую или эстонскую школу, то в Открытой Школе подобного выбора делать не придётся. Новый язык ребята будут изучать на базе не родного, а изучаемого же языка, который им будет преподавать его носитель. «Ваши дети гораздо способнее, чем вы думаете», – утверждает Расмус Раск, добавляя при этом, что дети будут учить не только и столько русский, эстонский или английский, сколько сразу предметы на этих языках.

Плата за учёбу составит 110 евро в месяц, причём в долгосрочной перспективе школу планируется превратить из частной в обычную бесплатную. В два первых класса без каких-либо вступительных экзаменов планируется взять 60 учеников, а во второй – 30. С первого по третий классы учителя будут вместо привычных оценок использовать формирующее оценивание. Качество же знаний по различным предметам не должно пострадать, поскольку ученики будут изучать дисциплины по методике проектного обучения на нескольких языках уже с первого, а не с седьмого класса. В течение первых трёх лет учителя не будут давать ученикам домашних заданий, обещают руководители учебного учреждения.

Уже к концу февраля должен определиться окончательный состав педагогического коллектива, обучение которого продлится вплоть до 1 сентября. Помимо учителей в школе будут работать также их помощники и социальный педагог.

Какие перемены крайне необходимы в школах Эстонии?

В рубрике «Вопрос-ответ» издания для учителей руководитель 1-й Кивиылиской школы Хейди Уусталу пишет о демократической школе как идеальной модели учебного заведения. Ученики и учителя в ней не очень-то и отличаются, поскольку договариваются обо всём сообща и ответственность за реализацию намеченных планов несут обоюдную. Ребёнку позволяют развиваться в своём темпе и учить только то, что его действительно интересует. По утверждению директора, больше всего таких школ находится в США, во всём же мире их чуть более ста. В Эстонии идею демократической школы продвигают Катрин Сааге и Хелин Хага из объединения PUNT, а также представители образовательной программы «Предприимчивая школа».

В подотчётном Хейди Уусталу учебном учреждении демократические веяния отразились, прежде всего, в стирании границ между преподаваемыми дисциплинами. К примеру, в седьмом классе в единое целое слились биология и эстонский язык, в девятом обществоведение, история, биология и география, а в десятом – эстонский язык как родной, эстонский как неродной и основы исследовательской работы.

«Когда учителя сотрудничают, учебные предметы начинают интегрироваться друг в друга словно сами по себе», – утверждает Уусталу.

По мнению одного из руководителей Союза родителей Эстонии Энна Кирсмана, необходимо не только демонтировать нынешнюю школьную систему, чудом сохранившуюся ещё с совхозно-колхозных времён, но и учебную программу родом из времён сталинских. Кирсман уверен, что использование в настоящее время единичных новых методик не увенчается качественным рывком в будущем, поскольку при нынешнем огромном объёме предметов учащиеся вынуждены «мчаться галопом по Европам» вместо углубленного изучения нескольких по-настоящему нужных дисциплин.

Выходом из тупика, полагает Кирсман, может стать революция в сфере образования вместо исчерпавшей себя эволюции – государственные гимназии могли бы предоставить ученикам максимальный выбор уровней изучения предмета, вплоть до вузовского. Сейчас же учащиеся тратят массу времени на зубрёжку нелюбимых предметов, к которым у них нет предрасположенности, а значит, и интереса.

«Подобной трате времени надо положить конец, поскольку молодой человек будет работать именно в той сфере, которая ему по душе и в которой он силён, – пишет Энн Кирсман. – Сейчас же это невозможно, поскольку ученик скользит через всю основную школу как трамвай по проложенным рельсам».

Преподавательница эстонского языка, литературы и уроков драмы Пылваской школы Майа Пунак считает основной проблемы школ Эстонии зажатость учеников – отсутствие у них эмоций, спонтанности, самовыражения и импровизации, а также неумение выступать публично.

В качестве положительного примера она приводит своих некогда «безнадёжных» учеников, которые при помощи уроков драмы сумели избавиться от зажима и поразить директора школы раскованностью на сцене. Также Майа Пунак советует обратить внимание на форумные театры и театры процесса, в которых задействованы сами учащиеся. Ребята могут в любой момент остановить действие и «переиграть» сцену, с которой, по их мнению, всё пошло не так.

Унылая среда «дигиголиков»

Какую же тоску, одиночество, отчуждённость или бесцельность должен внутри себя чувствовать школьник, чтобы сбегать в мир грёз при помощи девайсов со светящимися экранами?! Если учащиеся предпочитают реальному миру мир дигитально-вымышленный, то неужели окружающая детей действительность и вправду столь ужасна, что они выбирают эскапизм?!

Рассуждая о новаторской школе XXI века, этими почти риторическими вопросами задаётся главный редактор «Учительской газеты» Хейки Раудла, отмечая, что всё больше преподавателей и родителей приходят к мысли, что вместо повышения интереса к исследованию мира смарт-устройства убивают в учащихся творческий подход и разрушают их здоровье. Всё чаще говорится и о резких перепадах настроения у детей, их повышенной агрессивности, неспособности сосредоточиться, апатичности и отсутствии интереса к чему бы то ни было.

Недавние исследования снимков головного мозга свидетельствуют о том, что современные гаджеты влияют на кору переднего мозга как кокаин. В свою очередь, минувшим летом Европарламент предостерег от излишнего использования электронных приспособлений, приравняв эту зависимость к алкогольной. Согласно же отчёту, опубликованному Объединением педиатров США в 2013 году, дети от 8 до 10 лет проводят в обнимку с гаджетами ежедневно 8 часов, в то время как тинейджеры уже 11.

Несмотря на эту неутешительную статистику, в Эстонии принято страшно гордиться результатами исследований, согласно которым наши дети являются одними из самых активных пользователей мобильных телефонов, а мерилом успеха и продвинутости является наличие или отсутствие у них навороченных электронных устройств. Кроме того, массовое использование дигитальных технологий на всех уроках приветствуется в нашей стране на самом высшем – государственном – уровне!

Какую школу мы хотим создать на самом деле?

Совсем недавно Министерство образования и науки опубликовало в итоговом отчёте за минувший год анализ под названием «Равный доступ к качественному образованию и эффективная организация образования. Школьная сеть и финансирование частных школ», в котором идёт речь о недостатках системы образования Эстонии: неясном распределении ответственности, недееспособности и недостаточном сотрудничестве органов местных самоуправлений, а также малочисленности аргументов для приведения в порядок школьной сети.

Глава Союза христианских частных школ Эстонии Тарво Сийлабарг приводит в своей статье мнение авторов исследования Кади Сербак и Ауне Валк, согласно которому основной проблемой современной школьной сети будто бы являются небольшие классы и школы, которые испытывают серьёзные затруднения с обеспечением высокого уровня образования и современных условий обучения для своих учеников. По мнению авторов, решить проблему можно путём уменьшения финансирования подобных школ и/или установления минимального количества учащихся, начиная с которого «школу присоединяют к школьной сети». К примеру, в классах с первого по девятый могло бы быть в среднем 20 учеников, а в гимназических – 25. Введение подобного минимума приостановило бы заодно рост числа новых и тоже небольших частных школ.

Также Сербак и Валк предостерегают от опасности создания т.н. «шаблонных школ», когда государство указом сверху постановляет, школа или класс с каким количеством учеников подходит для учёбы и воспитания того или иного ребёнка.

«Школы Эстонии созданы не для министерства или ОБСЕ, а для наших детей по всей стране. Хотим ли мы больше школ рядом с домом, в центре внимания которых был бы ученик, или школ дешёвых и малозатратных? – спрашивает Тарво Сийлабарг. – Нас, эстонцев, настолько мало, что образовательные вопросы, напрямую связанные с нашим будущим как нации и государства, нельзя измерять одной лишь денежной шкалой».

Сийлаберг обрушивается с критикой на авторов проведённого Минобром исследования, будто частные школы не могут гарантировать качество образования и что их якобы щедро финансируют за счёт средств налогоплательщиков, способствуя таким образом росту неравенства. «В этих школах учатся дети рядовых граждан Эстонии, и ради этого, выражаясь образно, семьи жертвуют автолизингом или ежегодной поездкой на курорт, – пишет глава Союза христианских частных школ. – Неужели эти родители из-за одного только выбора учебного заведения потеряют статус гражданина и налогоплательщика и станут теми «второсортными», дети которых учатся в испытывающих нехватку учеников частных школах?».

Пристрастие Осиновского к бутылке

Героем очередной статьи-мнения публициста Каареля Таранда на этот раз стал, по некогда меткому выражению Юргена Лиги, «сын эмигранта из розовой партии» Евгений Осиновский, он же министр здравоохранения и труда Эстонии. Бывший главный редактор издания «Sirp» Таранд усматривает в инициированной министром паневропейской кампании по ограничению распространения алкоголя соображения исключительно политтехнологического толка, а не искреннюю озабоченность судьбами разрушенных зелёным змием семей.

По мнению колумниста, тема борьбы со спиртным гарантированно выигрышная, поскольку с алкоголизмом бесспорно связано  огромное количество несчастных случаев, болезней и смертей. Тем не менее, настаивает автор, легко быть великим при отсутствии открытой оппозиции: «В глазах политиков-трезвенников смутно отражается безалкогольная Эстония, во имя строительства которой велась последовательная и героическая борьба, позволяющая примерить на себя наследие Яана Тыниссона или Виллема Реймана и на фоне великих казаться тоже великим».

Таранд уверен, что технически выверенные уловки министра Осиновского служат циничной и популистской цели – быть всегда «в обойме» при помощи шумихи в СМИ. Отсутствие публичной критики по такой беспроигрышной теме гарантирует безопасность – так проблемы поважнее затмеваются проблемами маргинальными.

«По чисто дарвинистским соображениям порода потребителей такого яда как алкоголь должна была уже давно вымереть в ходе конкуренции с трезвенниками, но нет же! – пишет Таранд. – Значит, конкурентное преимущество имеется скорее у разумно потребляющих алкоголь людей, а поскольку доказательств биологической зависимости от спиртного нет, то искать их стоит в сфере социальной».

Автор статьи ссылается на опубликованный в декабре прошлого года труд профессора эволюционной психологии Охсфордского университета Робина Данбара «Функциональная польза от умеренного употребления алкоголя». В нём знаменитый британец приходит к выводу, что эффект потребления спиртного по социальным соображениям сравним с такими формами общения между людьми как смех, пение и танцы, которые люди используют для укрепления социальных связей.

Таким образом, подытоживает Таранд, борьба с умеренными формами потребления алкоголя означает не что иное, как борьбу с более качественными и доверительными отношениями между людьми и развитием более широких социальных безопасных сетей. Пользуясь такими же демагогическими приёмами, как и Евгений Осиновский, колумнист игриво заключает: «Подчёркиваю, сей факт не доказан, но ведь это может быть именно так, и потому перед принятием решения политического уровня эти аспекты должны были быть тщательно исследованы и взвешены. Но были ли? Определённо нет!».

О начальных знаниях, молекулах и «мире без химии»

По мнению молекулярного биолога, профессора института химии и биотехнологии Таллиннского технического университета Эркки Труве, сочетание теории и практики по любому предмету важнее, чем попытки искусственной интеграции одного предмета в другой.

Подобно российскому публицисту Александру Невзорову, Труве полагает, что полный отказ от генно-модифицированных продуктов под вывеской защиты здорового образа жизни выказывает в человеке полное же отсутствие элементарных знаний в области химии и биологии. Он подчёркивает, что не доучившиеся в школе люди подчас создают очень странные, а зачастую и совсем ложные межпредметные связи. По этой причине профессор весьма скептически относится новомодной тенденции в педагогике – изымать из учебной программы предметы и заменять их уроками, скомбинированными из различных дисциплин.

В интервью, данному главному редактору «Учительской газеты» Хейки Раудла, Эркки Труве предостерёг читателей от компилирования научных знаний без усвоения таких «скучных» и прописных истин как то: экономическая теория Смита, закон Ньютона, теоремы…

«При отсутствии базы могут возникнуть совершенно случайные связи, – считает учёный. – Создать можно любые связи, и поскольку в интернете в равной степени доступны как наука, так и псевдонаука или даже целенаправленное враньё, без наличия элементарных знаний всё это невозможно критически оценить».

Труве развенчивает миф о вреде ГМО и пищевых добавок, напоминая читателям, что в некоторых странах на привыкание к кофе или печатным станкам уходило три столетия. К новшествам же, по его мнению, человек привыкает очень быстро лишь в одном случае – когда оно содержит в себе развлекательный момент как, например, электронные гаджеты. По этой же причине перемены в области химии и биологии будут всегда приниматься гораздо тяжелее перемен в сфере инфотехнологий.

Страшнейшей из угроз Эркки Труве считает недофинансирование науки в США и странах Европы, поскольку наука не приносит политикам голоса избирателей.

Повода для сверхоптимистичных речей нет

Написать критическую статью в «Учительскую газету» вице-президента Эстонской Ассоциации по крышам и фасадам Пеэтера Кярпа сподвигли, по его же словам, самовосхваляющие опусы его коллег из области профессионально-технического образования.

По мнению Кярпа, ситуация в сфере профтехобразования приближается к катастрофической, поскольку во времена правления Яака Аавиксоо акцент был сделан на высшем образовании, в то время как реформа профтехобразования так и осталась незавершённой. В результате вместо продуманных помещений за европейские деньги были понастроены огромные бетонные коробки без учёта реальных потребностей училищ.

Во-вторых, государство не оплачивает покупку необходимых для учёбы расходных материалов, и эти деньги нужно клянчить у спонсоров.

В-третьих, как и 25 лет тому назад, две трети выпускников основных школы идёт в гимназию продлевать своё детство и лишь одна треть поступает в училища. В Европе всё наоборот – две трети как раз желает помимо образования приобрести ещё и профессию.

В-четвёртых, пишет Пеэтер Кярп, профильные предпринимательские союзы уже на протяжении десятилетий тратят много сил, денег и времени на привлечение в профтехучилища молодых людей, однако воз и ныне там.

Глава Союза кровельщиков и фасадчиков недоумевает, отчего так много восторга по поводу высокого рейтинга Эстонии в рейтинге PISA, если на самом деле выпускник гимназии не может со своим распрекрасным дипломом даже войти на рынок труда, а уже существующие на нём специалисты с высшим образованием работают секретаршами и руководителями проектов?!

Неужели мы дошли до жизни такой «под мудрым и чутким» руководством со стороны Минобра и целевого фонда Innove, спрашивает автор весьма прямолинейной статьи.