Учительская газета, 25 августа 2017

25. aug. 2017 - Учительская газета, 25 августа 2017 kommenteerimine on välja lülitatud

Кого хотят школы?

В преддверии 1 сентября школы Эстонии традиционно испытывают дефицит кадров. Публикуемые в «Учительской газете» объявления о работе свидетельствуют о максимальном спросе на учителей начальных классов, о нехватке физруков, преподавателей английского и эстонского языков, а также учителей математики, музыки и естественных наук.

Главный редактор «Учительской газеты» Хейки Раудла опросил директоров пяти общеобразовательных школ, по мнению которых нехватку учителей английского языка можно смело назвать хронической. Вероятной причиной тому является их максимальная конкурентоспособность на рынке труда по сравнению с другими педагогами. Согласно статистическим данным в минувшем году степень бакалавра английской филологии в Тартуском университете получили 40 выпускников, а в нынешнем уже 36. Удручает же то, что аж с 2013 года ни один английский филолог не пожелал продолжить обучение на учителя в магистратуре. В Таллиннском университете диплом учителя английского языка и литературы получили только 5 выпускников.

С эстонскими филологами дела обстоят ничуть не лучше. Если в 2012 году из Тартуского университета выпустились 19 специалистов, то нынешней весной лишь 7. В Таллиннском университете таковых было соответственно 7 и 3.

О причинах дефицита учителей младших классов директора школ затруднились сказать что-либо с уверенностью, поскольку Тартуский университет выпускает специалистов с соответствующей квалификацией стабильно по 20 человек в год. В Таллиннском же университете количество таковых рухнуло с 34 человек в прошлом году до 18 в нынешнем.

По словам директора Ярвекюлаской школы Маре Ряйс, в нынешнем году в первые классы всех школ Эстонии пойдёт рекордное количество детей, что и объясняет нехватку учителей. «Если в следующем учебном году в первом классе будет снова шесть параллелей, то это заставит меня волноваться уже заранее», – признаётся она и добавляет, что, думая наперёд, она отправила одну из своих сотрудниц переучиваться на учителя младших классов.

Руководитель Пиритаской экономической гимназии Тоомас Пикхоф сокрушается, что ему днём с огнём не найти нигде учителей математики, а также эстонского языка и литературы. Учителя же младших классов к приближающемуся новому учебному году он начал искать аж с осени прошлого года. «Пять месяцев искал, в итоге удалось найти опытного педагога, с которым когда-то работал вместе в одной школе, – рассказывает он. – Это было чистое везение, однако, к сожалению, не всегда так везёт, и потому подобная ситуация является ненормальной и приводящей к перенапряжению».

По мнению Пикхофа, зачастую в качестве учителей школам предлагают себя не совсем адекватные люди, которым абсолютно противопоказана эта профессия. На собеседовании с очередным таким кандидатом у него подчас возникает чувство, будто преподавателем мнит себя каждый, кто когда-либо ходил в школу. «Очевидно, опираясь на свой былой школьный опыт, они делают вывод, будто профессия учителя легка, – поясняет Пикхоф. – На самом же деле это не так. Ведя урок, преподаватель должен выкладываться на 100% непрерывно в течение 45 минут, причём делать это интересно, владея предметом, выступая складно, убедительно и по существу. Не верится, что в качестве хирурга себя мог бы предложить разочарованный в жизни человек или кто-то совсем без образования. В качестве же учителя – запросто».

По словам проректора по развитию Таллиннского университета Эрики Лёфстрём, долгосрочным решением проблемы нехватки квалифицированных школьных учителей могло бы стать решение брать в вузы только тех студентов, педагогический потенциал которых максимален. «Качество важнее количества, – подчеркнула она, – и потому есть надежда, что в далёкой перспективе подобный подход поможет улучшить имидж педагогических специальностей, поднять престиж профессии и увеличить количество желающих работать учителями».

Директор Ярвекюлаской школы Маре Ряйс добавила со своей стороны, что заинтересована в людях, для которых постоянная учёба является стилем жизни. К 1 сентября она взяла на работу целых 16 новых учителей, поскольку количество учеников в её школе увеличилось с 315 до 480.

Союз учителей начальных классов Эстонии сформулировал 7 рекомендаций, которые позволили бы улучшить ситуацию на школьном рынке труда:

  • Руководителям учебных заведений необходимо понять, что выполнение учителями всех своих трудовых обязанностей не должно выходить за рамки их трудового дня. В силу отсутствия опыта начинающий учитель может просто не выдержать повышенной нагрузки.
  • Выпускников вузов следует обязать отработать в школе хотя бы год, поскольку государство потратило деньги на их подготовку.
  • К каждому взятому на работу учителю должен быть приставлен ментор.
  • Курс подготовки учителей должен содержать в себе больше практики (например, непрерывная работа в школе в течение месяца со всеми обязанностями учителя).
  • Зарплата педагогов должна быть конкурентоспособной.
  • СМИ должны писать об учителях хорошее, а не плохое.
  • Отношение общества к статусу и работе учителя должно измениться.

 

Каарел Таранд о глобальной угрозе 1 сентября

На торжественных линейках по случаю начала нового учебного года директорами школ и учителями будет произнесено сотни речей. Во многом они традиционны и потому те ораторы, что поудобнее, смогут запросто обойтись образами и тезисами четырёхлетней давности – аудитория ведь поменялась! Наверняка будет не обойтись без информационных вкраплений, однако и на тему дня – всемирный терроризм – придётся что-то добавить.

Публицист Каарел Таранд пишет на страницах «Учительской газеты», что у кого-то да обязательно возникнет искушение придать актуальности и глобальный масштаб своим измышлениям о насущном. К сожалению, констатирует автор, ярчайшей звездой на информационном небосклоне по-прежнему остаётся тема международного терроризма, страха и ужаса как в далёких от нас, так и в соседних странах. Потому и оправдан вопрос, говорить ли вообще на эту тему, и если да, то как.

Насильственная смерть человека в цивилизованном и правовом государстве становится событием из-за её исключительности, а не обыденности. В странах, где насилие являются частью повседневной жизни, для преодоления новостного барьера должны погибнуть сотни, если не тысячи. В Европе же каждый убитый на информационном поле – солдат.

По мнению колумниста, важность редко проявляемого насилия и случающихся трагедий чрезмерно раздута по сравнению со всеми другими сферами жизни, что может с лёгкостью исказить представление об опасности жизни.

«Вероятность стать жертвой террористической атаки – одна из мельчайших в длинном списке рисков для жизни, однако постоянные напоминания со стороны информированных ораторов о том, что мы живём в самую безопасную эпоху, а в дальнейшем жизнь будет ещё более безопасной, утопают под очередными потоками сообщений о терактах, словно смерть в результате теракта более особенная или героичная по сравнению с любой другой считающейся курьёзной смертью в результате несчастного случая – будь то молния или смерч», – пишет Таранд.

«По оценке некоторых, после атаки в 2001 году на нью-йоркские башни-близнецы в мире возникла совершенно новая ситуация, когда былые принципы обеспечения мира уже не действовали и государства были вынуждены готовиться к ещё более худшему, – продолжает автор мнения. – Спустя 16 лет можно констатировать, что подготовка была отменной, поскольку несмотря на успешность отдельных терактов, одноразового ущерба, равному нью-йоркскому, пока причинить не удалось».

По словам Таранда, сейчас наблюдается тенденция постоянного снижения уровня технологичности и организованности терактов. 16 лет назад гигантский ущерб был нанесён т.н. самолётами-бомбами. Это была задумка, ради осуществления которой нужно было быть образованным и находчивым. Реализация же её предполагала мощную и дисциплинированную подготовку, наличие организационных навыков и стратегического планирования. После первой катастрофы государства и народы сумели найти способы снижения риска повторного нападения, вследствие чего авиакатастроф с тысячами жертв больше и не было.

«Когда сражения в воздухе были проиграны, террористы переключились на атаку подземных и наземных объектов инфраструктуры – поездов, метро, аэропортов, однако в них уже невозможно было использовать количество взрывчатки, сопоставимое с топливными баками самолёта, – пишет Таранд. – Чем дальше, тем меньше становились объёмы взрывчатых веществ. Из этого можно сделать вывод, что доступ к ним преступников заблокирован, и даже от интернета толку больше нет, хотя там и можно найти инструкции, по которым якобы даже домохозяйки смогли бы изготовить бомбу. Реальность же такова, что не так уж это и просто».

По мнению публициста, когда начинёнными взрывчаткой машинами уже невозможно было пользоваться, в ход пошли просто автомобили по принципу «чем больше, тем лучше». Согласно последней моде ими пытались задавить народные массы в многолюдных местах или местах с политическим и символическим значением. К сожалению преступников, количество жертв составила лишь сотую часть от числа жертв террористических атак 11 сентября. Если дело так дальше и пойдёт, полагает Таранд, то типичным террористом скоро станет не водитель грузовика, а велосипедист с рюкзаком за спиной. Отсутствие же доступа даже к арсеналу охотничьих магазинов скоро заставит террористов начать пользоваться домашними средствами или даже каменным топором.

«Как и в вопросах глобальных климатических изменений найдётся 1% скептиков-противников научного консенсуса, так и во всём мире отыщется много экспертов в области безопасности, хлеб которым даёт пропаганда якобы роста террористической угрозы, а также сеяние сомнений относительно способности стран и народов обуздывать насилие и жить с каждым днём всё более мирно», – не сомневается публицист.

В заключение Таранд задаётся вопросом, а должно ли вообще 1 сентября быть днём, когда ради сохранения т.н. равновесия следует кроме как о красоте и доброте говорить зачем-то и о зле, страхах и угрозах? «Особенно же при отсутствии вклада Эстонии в международный терроризм как в виде преступников, так и жертв, когда она год от года привносит в глобальную статистику одни лишь нули. Ну, конечно же, нет! – уверен Таранд. – Нет ни малейшей причины внушать подрастающему поколению, что в будущем его представителей ждёт пусть даже столетняя жизнь, но под мрачной тенью международного терроризма».

 

Скука и рисковое поведение – вечные спутники подростков

Учёный-педагог Майе Туулик уверена, что чаще всего на скуку жалуются тупые и скучные люди. Поскольку их самих мало что интересует, то и другим они малоинтересны.

Норвежский философ Ларс Свендсен написал любопытную книгу под названием «Философия скуки», на которую автор мнения в «Учительской газете» и ссылается. Лейтмотивом размышлений на эту тему является то, что по сути своей скука есть недостаток, нехватка собственной значимости. Человек же – зависимое от смыслов существо, которое начало испытывать скуку с возникновением понятия «досуг». Постоянная же готовность развлекаться и получать всё новые впечатления лишь содействуют ведению праздного образа жизни. По мнению Свендсена, смысл жизни, к поиску которого стремится большинство людей, заключается в самореализации.

«Человеческая душа, которая всегда чем-то занята, никогда не стареет, – написал Джеймс Стенсон в своей книге «Переходный возраст: руководство для родителей». – Укрепление собственного духа настолько важно, что на это просто нужно выделять время, как мы уделяем его на выполнение физических упражнений и общение с друзьями. Во всех этих случаях ты хорошо инвестируешь своё время, поскольку время – ресурс невосполнимый».

По Бронсон и Эшли Мерримэн утверждали в своём исследовании под названием «Страх воспитания», что подростки начинают злоупотреблять алкоголем и сексом тогда, когда у них остаётся слишком много свободного времени. Как правила, скуку школьники начинают испытывать класса с седьмого и вплоть до 12-го класса это чувство в них только нарастает.

По утверждению учёного-невролога Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Адрианы Гальвани, в возникновении скуки у подростков «повинен» их же мозг, который в этом возрасте на химическом уровне не испытывает удовольствия от вещей, которые нравятся лишь немного или средне. Удовлетворение подросткам приносят лишь огромные дозы стимуляторов. Получая сильный эмоциональный заряд, их мозг в то же время стремительно теряет способность к адекватной оценке рисков. Другими словами, подросток начинает вести себя рискованно: злоупотреблять алкоголем, заниматься вандализмом и пр.

Когда же у подростка отсутствует жизненный опыт, их мозг принимает за них решения сам, опираясь в основном на чувства. «Мозг 15-летнего именно так и устроен – подросток не боится упасть с крыши, но «зависает» от одной только мысли о том, что кому-то станет известна его любовь к канадской альтернативной рок-группе Nickelback», – утверждает американский психолог Эбигейл Бейрд.